Роберт Сойер - Вычисление Бога

— Империю Юань основал в Пекине Хубилай, — сказал он. — Китайские правители обычно не скупились на астрономические исследования, но в это время расходы на науку были урезаны: к власти пришли монголы.

Он немного помолчал и добавил:

— Чем-то напоминает то, что происходит в Онтарио сейчас.

— Но нам же приходится получше, верно? — спросил я.

В ответ Чен пожал плечами:

— Это единственное, чем я могу объяснить отсутствие записей о сверхновой, — сказал он и повернулся к Холлусу: — Сверхновую должны были увидеть на Бете Гидры не хуже, чем здесь. У вас сохранились о ней какие-нибудь записи?

— Я проверю, — сказал Холлус. Симулякр перестал двигаться; даже тело прекратило раздуваться и сдуваться. Мы прождали с минуту, после чего гигантский паук вернулся к жизни: Холлус оживил свой аватар: — Ответ отрицательный.

— Никаких записей о сверхновой 650 лет назад?

— В созвездии Парус — нет.

— Вы отсчитали земные годы?

— Разумеется, земные, — ответил Холлус, словно обидевшись на предположение о том, что он мог напутать в этом вопросе. — Последняя сверхновая, которую невооружённым глазом видели и форхильнорцы, и вриды — она вспыхнула в Большом Магеллановом Облаке пятнадцать лет назад. До этого оба народа видели сверхновую в созвездии Змеи, как вы его называете, и это было в самом начале семнадцатого столетия.

— Сверхновая Кеплера, — кивнув, сказал Чен и посмотрел на меня: — Она появилась в 1604 году и сияла ярче Юпитера, хотя при дневном свете её едва можно было разглядеть.

Он поджал губы, некоторое время размышляя. И добавил:

— Это удивительно. Сверхновая Кеплера была очень далеко от Земли, Беты Гидры и Дельты Павлина — и всё же на всех трёх планетах её увидели и задокументировали. Сверхновая 1987А вообще вспыхнула не в нашей Галактике, и мы все её увидели. Но сверхновая в Парусе, которая взорвалась около 1320 года, была очень близко. Уверен, кто-нибудь наверняка должен был её увидеть.

— Может быть, помешало пылевое облако? — предположил Холлус.

— Сейчас между нами нет пылевого облака, — ответил Чен, — а значит, оно должно было быть либо очень близко к взорвавшейся звезде, либо чертовски обширно, чтобы заслонить собой и Землю, и Бету Гидры, и Дельту Павлина. Нет, кто-то должен был её разглядеть.

— Прямо загадка, — заметил Холлус.

— Так и есть, правда? — кивнув, сказал Чен.

— Буду рад предоставить вам информацию по сверхновым звёздам, которую накопил мой народ, — предложил инопланетянин. — Возможно, она поможет пролить свет.

Я задался вопросом, нарочно ли Холлус говорит каламбурами.

— Это будет здорово, — ответил Чен.

— Материал пришлём с материнского корабля, — пообещал Холлус, покачивая стебельками глаз.

Когда мне было четырнадцать, музей организовал состязание для детей, интересующихся динозаврами. Победителю должны были достаться самые разные призы, имеющие отношение к палеонтологии.

Уверен, если бы состязание было на тему знаний о динозаврах, будь то общеизвестных или малоизвестных, или если бы от участников требовалось идентифицировать останки, я бы победил.

Но состязание заключалось совсем в другом. Нужно было смастерить модель лучшего игрушечного динозавра.

Я знал, какого динозавра выбрать: паразауролофа, самого яркого экспоната КМО.

Я попытался сделать его из пластилина, пенополистирола и деревянных штырьков — но это была катастрофа. Голова с длинным гребнем никак не хотела держаться на плечах и всё время отваливалась. Я так и не закончил модель. В состязании победил какой-то толстый мальчик; я был на церемонии награждения и увидел его призы, одним из которых была модель зауропода. Он воскликнул: «Клёво! Бронтозавр!». Мне было противно: даже в 1960-м году ни один человек, хоть что-нибудь знающий о динозаврах, не назвал бы так апатозавра .

Всё же я извлёк из этого один ценный урок.

Я уяснил, что не всегда можно выбирать, в чём будет состоять испытание.

Может, Дональд Чен и Холлус и были зачарованы сверхновыми, но меня больше интересовали вопросы, которые мы с Холлусом обсуждали ранее. Как только Дон ушёл, я спросил:

— Так значит, Холлус, вы много знаете о ДНК?

— Думаю, да, — сказал инопланетянин.

— А что… — сказал я и запнулся; пришлось сглотнуть и попытаться заговорить ещё раз. — Что вы знаете о проблемах ДНК, об ошибках репликации?

— Само собой, это не моя область знаний, но наш судовой врач, Лаблок, имеет об этом довольно обширные познания.