разные - Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1970-1971

Тосио посмотрел на меня с укоризной: я отвечал за исправность видеофона.

— Контакты, — сказал я, — большая вибрация корпуса. Пора наш «видик» заменить на космический вариант, вот как у девочек.

— Но и они нас не слышат!

— Естественно, у нас выходит из строя и прием и передача. Но ты не волнуйся, я сейчас соединю.

Костя и Нюра начали танцевать. На это стоило посмотреть, и я не тронулся с места.

Тосио, казалось, погрузился в глубокие размышления о бренности мира и смотрел куда-то в синюю темноту над фосфоресцирующей лагуной.

Здорово они танцевали в тот вечер. Они танцевали на палубе возле рубки при свете, падавшем с берега и с других ярко освещенных судов.

Внезапно Тосио вскрикнул и, показывая на экран, сказал:

— Я сам исправлю звук. Смотри!

И мы увидели, как из тени у грот-мачты в световое пятно выползает множество извивающихся «рук» Тигровой звезды.

Тосио бросился вниз. Я стал кричать, тщетно предупреждая об опасности.

Они не слышали, отбивая такт по палубе, кружились, держась за руки. Нюра хохотала, откинув голову назад.

А звезда приближалась к их ногам, на кончиках «рук» горели красные глаза.

Если бы сейчас они услышали мой голос! Вот Костя ловко прошелся между трех «рук» Тигровой звезды, не спуская глаз с сияющего лица Нюры. Они остановились у самой стенки рубки, и тут увидели в каком-нибудь метре первую звезду, и другую, быстро скользящую с левого борта, и еще одну, ломающую поручни фальшборта.

Что они могли сделать в несколько секунд, которые еще оставались у них!

И они смогли!

Это был поистине блистательный гимнастический номер. Мгновенье — и они оба очутились на крыше рубки.

Тигровые звезды пытались влезть по гладкой стене, но обрывались и падали.

Мы теперь слышали только тяжелые» хлюпающие удары о палубу. Затем исчезло изображение, а звук стал совсем чистым, слышалась тихая музыка и дыхание Нюры и Кости.

Нюра сказала:

— Ну и ну! Как ты меня ловко забросил! — и расхохоталась.

Тосио расплылся в улыбке:

— Какое непостижимое существо!

Звездолет пожирает пространство. Ускоряется. Ускоряется. Ускоряется все время. Темнота. Другом звезды Галактики. Земля далеко позади.

Капитан говорит негромко:

— Приехали.

Звездолет окружают тени без формы. Впереди созвездия заслоняет пелена, черная, как непроницаемый мрак. Штурман не отвечает.

— Но тут они. Все десять кораблей погибли или потерялись здесь, — шепотом говорит капитан.

Ночь. Впереди звездолета — окно в Антимир. Просачивается откуда-то, ползет сияние, тусклое свечение, блеск и безмолвие датчиков й анализаторов. Молчание длится долго.

— Конец, — это говорит штурман. — Горят все индикаторы антиматерии.

Густой комок пустоты — вакуум. Звезды не мерцают — тихо чернеют и гаснут. Слепы экраны. Темнота.

— Границу пересекать опасно, — говорит капитан.

Штурман отвечает:

— Нет, переход не опасен. Другое ужасно — смерть и аннигиляция.

Впереди — барьер Антимира, зеркало Вселенной, галактики. Позади — темнота. Капитан признается: Страшно боюсь отражения.

— Мы не успеем теперь затормозить, — жестко говорит штурман.

Часы, минуты, секунды уходят. Потом залиты лица. Все замедляется. Тянется еще минута. Долгая дрожь. Удар. Еще удар.

Дрожь.

Долгая минута еще тянется. Замедляется. Все лица залиты потом. Уходят секунды, минуты, часы. Штурман говорит жестко:

— Затормозить? Теперь успеем.

— Не мы — отражения. Боюсь. Страшно, — признается капитан.

Темнота. Позади — галактики Вселенной, зеркало Антимира, барьер. Впереди аннигиляция и — смерть.

— Ужасно другое. Опасен не переход, нет, — отвечает штурман.

Капитан говорит:

— Опасно пересекать границу.

Темнота. Экраны слепы — гаснут и чернеют. Тихо. Мерцают не звезды — вакуум пустоты, комок густой антиматерии. Индикаторы все горят.

Штурман говорит:

— Это конец.

Долго длится молчание анализаторов и датчиков. Безмолвие. И — блеск. Свечение, тусклое сияние. Ползет откуда-то, просачивается Антимир в окно звездолета. Впереди — ночь.