Василий Мидянин: Ночной монстр

Тишина.

Мысли Королева спотыкались, путались, кружились на одном месте, все время возвращаясь к исчезнувшему кошмару, но вместо зловещего сна в памяти зиял бездонный провал. Обледенелый тротуар... Холодный ветер... Фонари... Нет, усилия были тщетными, воспоминания о событиях пятиминутной давности не оживали. Скрытая в глубинах подсознания глыба ночного бреда стремительно теряла свои очертания, таяла, расползалась, словно подточенный волнами замок из песка, распадалась на какие-то бессмысленные отрывочные образы, которые, всплывая в памяти, уже не могли составить целостной картины. И только странный привкус тягостного беспокойства, порожденный внезапным пробуждением, не исчезал, а усиливался с каждой секундой.

Над домами блеснуло зарево молнии, из-за горизонта нехотя отозвался глухой раскат грома. За окном шел дождь, но монотонный стук капель снаружи полностью поглощался бархатной тишиной комнаты. Вполне возможно, что мозг Королева, адаптировавшись к шуму дождя, просто перестал его воспринимать. Через приоткрытую форточку с улицы проникал слабый поток свежего воздуха с исчезающе тонким запахом сырой собачьей шерсти. За холодной батареей парового отопления сонно поскрипывал домовой. Где-то вдали отчаянно взревел дизель заблудившегося «Икаруса», потом рев затих, и из углов комнаты вновь выползли мохнатые щупальца абсолютной тишины. Повсюду была глубокая, глухая, мертвая ночь.

Сообразив, что он вот уже несколько минут, ни о чем не думая, напряженно вглядывается в светящуюся темноту, пытаясь различить там нечто притаившееся, Королев с некоторым усилием заставил себя закрыть глаза. Я солнце, подумал он, вдавливая голову в подушку. Да, так гораздо лучше. Я большое теплое солнце, и я безумно хочу спать. Сейчас я взойду, и на счет «двадцать один» наступит глубокий здоровый сон без всяких сновидений. Один. Я расслаблен, мое сердце успокоилось и работает ритмично. Это хорошо. Из центра груди по всему телу волнами расходится ощущение легкого покалывающего тепла. Два. Сейчас я взойду. Три. Я уже показался над горизонтом. Я всхожу. Я освещаю собой поросшие изумрудной травой холмы и березовую рощу в низине. Четыре. Не гроза ли меня разбудила? Кажется, безумный сон разорвала на части ослепительная вспышка света. Молния ударила прямо над домом, и ее электрический свет через сомкнутые веки проник мне в голову... Пять... Я скоро усну. Шесть. Влажная земля нежится под моими лучами, в небе белоснежные облака. Хорошо. А вот и кристально чистый ручей. Очень хорошо. Это семь. Прозрачная вода журчит, скатывается с миниатюрных порогов, несет сухие листья и хвою, сосновые шишки, обрывки старых газет и ветхие окровавленные бинты, становится черной, обрушивается с отвесных скал и разбивается мелкой пылью о мрачные гранитные валуны. Восемь. Взбесившаяся вода грохочет, огромный черный водопад исторгается из полуразрушенного здания через разбитое окно и расплескивается по ледяному асфальту. Огромный водопад черной крови в пустом городе.

Ресницы Королева дрогнули — неожиданно для самого себя, теперь уже вопреки собственному желанию, ему удалось поймать ускользнувшую нить своего кошмара.

Из палеонтологического музея сбежали механические движущиеся модели динозавров. Над замерзшим городом молча висела полная луна, в призрачном свете которой по безлюдным улицам бродили пластиковые монстры. И еще эти внезапно ожившие твари росли — встав на задние лапы, некоторые из них уже вздымали свои лоснящиеся, распахнутые в беззвучном реве змеиные морды размером с танк над плоскими крышами домов. Королев знал, что несколько мгновений спустя хищные исполины проломятся к нему через неровные ряды высотных зданий, и тогда наступит Тьма. Пораженный в самое сердце ледяным ужасом, он пытался кричать, но черные провалы окон, бездонными колодцами опустившиеся вдоль улицы, мягко и страшно гасили все звуки. Город спал. Королев метался по вымершим, заметенным лиловой поземкой тротуарам и изо всех сил колотил кулаками в безучастные стекла темных витрин, ясно осознавая неправдоподобие этих пустых, безжизненных декораций, в которых существовали лишь он и приближающаяся смерть. Затем наступило пробуждение, яркая вспышка света, Королев всплыл на поверхность и жадно глотнул свежего ночного воздуха, пахнущего дождем... Нет, перед пробуждением было что-то еще, гораздо более неестественное и дикое, чем игрушечные динозавры, что-то потрясающе страшное, напугавшее его до полубезумия и мгновенно исчезнувшее из памяти, не оставив ни малейшего следа...