Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 02

Город занят только выживанием. Процесс познания отсутствует, старые догмы не подвергаются сомнению. В романе прямо не говорится о религии горожан, однако можно предполагать, что вся их жизнь и существование основаны на глубоком религиозном учении. Только веруют они не в Бога, не во Всевышнего, а в движение Города, которому подчинена их жизнь. И вера эта авторитарна. Нельзя говорить о знании, не то что о глобальном познании, основываясь только на опыте предков. Большая часть «учений», формирующих сознание горожан, мягко говоря, спорна. Прежде всего они направлены на сохранение власти Совета Навигаторов — высшего органа управления Города. Казалось бы, власть нужна для благих целей: поддержания порядка, чтобы выжить и дождаться помощи. Но ведь цель всегда можно переменить. И «движение», возможно, лишь литературный прием.

И только Провидение — случайная встреча с Элизабет, реальной земной девушкой, из нормального мира — помогает герою и остальным персонажам разобраться в истинном положении вещей: они по-прежнему на Земле. А ведь Город уже стоял на берегу Океана, принимая его за очередную реку, и готовился навести через него переправу… Приходится вновь убедить себя, что солнце — шар и что при удалении от города, теперь просто города, не произойдет никаких физических изменений с телами. В это нужно поверить, и тогда вновь станет возможным процесс познания.

А теперь расскажем еще об одном герое «Опрокинутого мира».

Его нет в списке персонажей, он объективно неодушевлен и нереален, точнее, нематериален, но именно благодаря ему роман обретает связь с жизнью реальной, сегодняшней, благодаря ему и все остальные действующие лица выглядят живыми, одушевленными. Этот герой, которого Прист не называет по имени, — Вера, обыкновенная человеческая вера.

В религиозном, политическом и личном смысле понятие веры может иметь совершенно различные значения, в зависимости от того, используется она по принципу обладания или по принципу бытия.

В первом случае — это знание некоего ответа, не нуждающееся ни в каких рациональных доказательствах. Оно состоит из созданных другими людьми формулировок, которые человек приемлет в силу подчинения этим «другим», становясь одним из счастливых владельцев «истинной веры». Таким был Гельвард в начале произведения — он знал то, что должен был знать, чему его научили, как и всех, и верил в то, во что верили все.

Когда Гельвард волею обстоятельств пересматривает свои взгляды, ему предстоит сложный шаг — перейти к вере по принципу бытия, где более важны не верования в определенные идеи, а внутренняя ориентация, установка человека. Только на этом пути можно достичь истиных Знаний.

Обсуждая религиозное направление в научной фантастике, нельзя не затронуть тему Конца Света, одну из «вечных тем» как в религии, так и в рассматриваемой нами литературе. Особенно с недавних пор, когда мир в один миг мог оказаться куда ближе к Армагеддону, чем это внушалось столетиями. Настроения Страшного Суда, то затихая, то возобновляясь с новой силой, уже не покидали умы с августа 1945-го. А что будет в самый канун нового тысячелетия? Ясно, что когда на повестке дня «реализация Апокалипсиса», древние религиозные сюжеты приобретают некий новый сокровенный смысл в глазах толпы.

Эту тему поднимает американский писатель и редактор Дэймон Найт в своем рассказе «Восславит ли прах тебя?». Горький и страшный рассказ — обращение к Создателю — написан в 60-е годы, когда две великие державы поставили себя и весь мир на порог военной катастрофы.

«И настал День Гнева… куда ни глянь — лишь безжизненная пустыня, а на месте океанов — зияющие полости, такие же сухие и пустынные, как и все вокруг…

— Нечестивость их переполнила чащу моего терпения, — произнес Иегова. — Пусть камни заговорят!

Тогда обнажилась пещера, находящаяся глубже других. В молчании встали Господь Бог с ангелами у краев ее и, нагнувшись, попытались рассмотреть блестящие внизу гигантские буквы. Их кто-то высек в стенах пещеры еще до того, как находившиеся в ней машины расплавились и металл залил углубления в камне. Сейчас они ослепительно сверкали серебром во тьме.

И прочел Господь Бог слова:

«МЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ. ГДЕ ЖЕ БЫЛ ТЫ»

Этот вопрос набатом звучит при виде всех чудовищных злодеяний XX века.

Затрагивая тему конца света, вкратце укажем, как она используется в других направлениях фантастики («фэнтэзи» и «вуду»). Повсюду растет мода на оккультное, мистическое, принимающее порой уродливые патологические формы. Увеличивается количество сект, где всерьез поклоняются дьяволу, устраивают «черные мессы», даже совершают человеческие жертвоприношения. Та часть фэнтэзи, которая ориентируется на сюжеты, связанные с черной магией, вампиризмом, некрофилией, основывается на болезненном интересе обывателя к ужасному и иррациональному. От пугающей реальности сознание стремится уйти в мир еще более пугающего (но не опасного на деле) вымысла. Яркий пример — сериал «Знамение» («Знамение» Дэвида Зельцера, «Дэмьен» Джозефа Ховарта, «Последняя схватка» Гордона Макгила), также хорошо известный в кругах любителей видео, как «Оумен», и «Изгоняющий дьявола» Уильяма Питера Блетти.