– Хорошая музыка.
– Да. Очень красивая. Кстати, а как вас зовут? Да вы не робейте. Меня зовут Генри. Генри Джексон. – Он протянул мне руку. – Рад познакомиться.
– Ага. Генри. Я уже ухожу. Сажусь в машину и еду дальше.
– Да? – Он уронил руку, которую я не пожала. – Кто она? Эта девочка? Ваша родственница?
– Нет.
– Любовница?
– Просто подруга.
– И вы от нее убегаете, от подруги?
– Да что вы ко мне привязались?
– А что у вас в чемоданчике?
– Где?
– В серебряном чемоданчике. Что там у вас?
– Ничего.
Джексон опять улыбнулся и оторвал спину от задней двери.
– А можно мне посмотреть?
– Там ничего нет. Только бумаги.
– Бумаги?
– Документы. Послушайте, мне пора ехать…
– Я знаю, что там. Я знаю. Каждый раз то же самое. Что-то особенное. Очень красивое и губительное. Я все вижу. У вас в глазах все написано. Да, я знаю. Я знаю.
Я огляделась. Других машин на дороге не было. Людей тоже не было. Ни единой живой души. Только пустые поля, с двух сторон.
Джексон развел руки в стороны.
– Вы посмотрите, какая вокруг красота. Тихо, спокойно. Все такое, какое есть. И означает лишь то, что оно означает, и ничего больше.
Он приблизился еще на шаг.
– Не подходите. У меня пистолет.
– Как это мило.
– Что вам нужно? Почему вы меня преследуете?
Он посмотрел на меня. В его взгляде читалось отчаяние.
– Куда вы едете? Только честно. Ну же. Куда?
– Я не знаю.
– А…
Грусть, усталость.
– Очень жаль.
– Что вам нужно?
– Помогите мне. Пожалуйста. Мне нужна помощь.
Он поднес руки к лицу, растер дряблую кожу на щеках, на шее. Его глаза заблестели, наливаясь слезами. Он отнял руки от лица, посмотрел на свои ладони.
– Вам нравятся мои руки? Вот посмотрите. Вы когда-нибудь видели такие руки?
Он протянул мне руки, ладонями вверх. Перевернул их, чтобы я увидела тыльную сторону, подержал так две-три секунды и опять повернул их ладонями вверх. Чистая, гладкая кожа без единого пятнышка. У него были очень красивые руки. Руки совсем молодого мужчины.
– Вам нравится, да?
– Да…
– Конечно, вам нравится. Твою мать. Господи.
– Что с вами?
Он весь как-то сжался и чуть отступил.
– Я не знаю, что делать. Куда идти. Помогите мне.
– Это болезнь?
– Помогите…
– Дать вам «Просвет»?
– Нет.
Он посмотрел на меня, теперь – робко и боязливо. Его руки нервно зашевелились, как будто сами по себе, независимо от его воли. – Теперь я думаю сделать лицо. Как вы считаете? Это опасная процедура. Я не знаю. А вы что скажете? Вам нравится мое лицо?
– Я…
– Вам оно нравится?
– Генри, у вас нормальное лицо. Совершенно нормальное.
– Вот такое, какое сейчас?
– Такое, какое сейчас.
– Знаете, когда все это началось, этот шум… я подумал, что это, наверное, и к лучшему. Теперь никто не узнает, какой я с виду. Но все не так просто, правда? Все не так просто.
Его взгляд стал холодным, колючим.
– Я устал. Сейчас я вам все расскажу. Я же вижу, как люди на меня смотрят. С каким презрением.
– Яне…
– Бля, заткнись и послушай. Я с тобой разговариваю. Делюсь сокровенными мыслями. Пытаюсь быть милым и дружелюбным, так что ты можешь хотя бы послушать.
– Яне…
– Пожалуйста, выслушайте меня. Я хочу кое-что вам показать.
– Послушайте, вы же не собираетесь…
– Что?
Он опять улыбнулся своей неприятной улыбкой, но теперь уже мягче, как будто ярость в нем перегорела. Он шагнул к багажнику своей машины.
– Оно здесь.
Он положил руку на крышку багажника. А я все пыталась понять, как далеко все это может зайти. Смогу я в него выстрелить или нет – если придется стрелять. А может быть, просто сбежать? Ну, хотя бы попробовать.
– У меня действительно есть пистолет.
– А покажите.
Я достала пистолет из сумки. Джексон посмотрел на него, потом – на меня.
– Он заряжен? С предохранителя снят?
– Я не знаю.
– Конечно, не знаете.
– А вы знаете? Джексон вздохнул.
– Я не сделаю вам ничего плохого. Скорее наоборот!
– Что значит «наоборот»?
– Вы же видели мои руки. Посмотрите еще раз. Какие чистые, молодые. А музыка? Вы же слышите. Она тоже чистая.
– И что?
– Они чистые. Слушайте. У меня есть дорожные карты. Хотите взглянуть? Очень подробные карты, а главное – точные. Я знаю, где я. И знаю, куда я еду. И еще вот. Видите? Часы.
Он взмахнул рукой. Да, у него были часы. Только я не успела их разглядеть.
– Они все чистые. Они излечились.
– Вы о чем говорите?
– Вот здесь, в багажнике. Вожу с собой. Есть еще и другие, я думаю. Какая-то женщина в Глазго. Разные ходят слухи. Какой-то странный прибор у нее в подвале. Участки пространства, где шум не действует.
Читать дальше