Джек Вэнс - Марун - Аластор 933

— Разве вы не знаете? Это маэстро Берхальтен, знаменитый затейник.

— Нет, не знаю.

Посмотрев по сторонам, Маэрио понизила голос, чтобы ее мог слышать только Эфраим:

— Говорят, вы потеряли память. Это правда?

— К сожалению, да.

— И поэтому вы исчезли тогда, в Порт-Маре?

— Наверное. Я еще не выяснил все обстоятельства.

Маэрио почти прошептала:

— Все из-за меня.

Эфраим немедленно заинтересовался:

— Почему же?

— Помните, как мы собрались прогуляться по городу?

— Мне известно, что мы устроили вечеринку, но я ничего не помню.

— Мы болтали с инопланетянином по имени Лоркас. Он кое-что предложил, я по глупости согласилась и... вас моя вульгарность настолько потрясла и оскорбила, что вы потеряли рассудок. Вот!

Эфраим скептически хмыкнул:

— Что же вы наделали?

— Об этом даже рассказывать неприлично! Мне вскружило голову, я вела себя просто дико! Поверьте мне, я нечаянно, просто так получилось.

— И я сразу потерял рассудок?

— Ну... не сразу.

— Значит, ваше поведение вряд ли повергло меня в ужас, вызвавший умопомрачение. Сомневаюсь, что вам удалось бы меня оскорбить, даже если бы вы очень постарались! — последнюю фразу Эфраим произнес с непреднамеренной страстностью, удивившей его самого.

Маэрио казалась озадаченной:

— Так говорить не принято.

— Я вас обидел?

Девушка покосилась на него и тут же отвела глаза:

— Вы и так все знаете. О, нет! Конечно нет. Вы все забыли.

— Как только вас увидел, начал учиться заново.

Маэрио прошептала:

— Что, если вы снова потеряете рассудок?

— Никогда я не терял рассудок, зачем вы придумываете!

Кайарх Рианле, сидевший напротив, обратился к Эфраиму:

— Я вижу, вы с одобрением обсуждаете мой павильон! Как вы думаете, он будет хорошо выглядеть на отроге Шорохов?

— Чудесная модель, — кивнул Эфраим. — Интересный, хорошо продуманный проект. Такое здание прекрасно выглядело бы и в любом другом месте.

— Надеюсь, мне не придется подыскивать другое место?

— Я совещался с эйодархами. Так же, как у меня, перспектива расстаться с отрогом Шорохов не вызывает у них энтузиазма. Возникают определенные трудности.

— Трудности всегда можно преодолеть, — Рианле сохранял напыщенно-дружелюбный тон. — Факт остается фактом — мне по душе отрог Шорохов, я сделал выбор!

— В конечном счете решение зависит не от меня, — мягко возразил Эфраим. — Даже если бы я был готов пойти навстречу вашим пожеланиям, меня связывают условия древнего договора шарродских кайархов и фвай-чи.

— Я хотел бы увидеть этот документ своими глазами. Возможно, срок его действия давно истек.

— Не уверен, что договор существует в письменном виде.

Рианле изумленно откинулся на спинку кресла:

— А тогда как вы можете утверждать, что он вообще существует? Откуда известны его условия? Вы их помните?

— Фвай-чи изложили мне условия договора — они однозначны.

— Высказывания фвай-чи знамениты расплывчатостью и двусмысленностью. И на этой — более чем сомнительной — основе вы решили расторгнуть соглашение, достигнутое мной и кайархом Йохаймом?

— Ни в коем случае! Я намерен выполнять все достигнутые соглашения. Надеюсь, вы сможете передать мне копию соответствующего документа, чтобы я, в свою очередь, мог предъявить ее эйодархам?

Рианле холодно воззрился на Эфраима:

— Необходимость документально подтверждать то, что я отчетливо помню, несовместима с моим достоинством!

— Никто не подвергает сомнению ваши воспоминания, — заверил его Эфраим. — Непонятно, однако, что могло побудить кайарха Йохайма пренебречь клятвой предков. Придется приложить все возможные усилия, чтобы разыскать в шарродских хрониках подтверждение неприкосновенности заповедника фвай-чи.

— Таким образом, вы не уступите отрог Шорохов, руководствуясь исключительно принципами взаимного доверия и сотрудничества?

— Я не могу скоропалительно принимать важные решения.

Рианле поджал губы и порывисто повернулся в широком кресле:

— Предлагаю вашему вниманию искусство Берхальтена — он продемонстрирует невиданную доселе концепцию!

Берхальтен, закончивший приготовления, ударил по колену блестящей палочкой — прозвучал вибрирующий удар гонга. Из прохода за его спиной выбежали семь пажей в пунцовых с белым ливреях — каждый держал серебряный поднос с небольшим кувшином. В каждый кувшин Берхальтен собственноручно погрузил твердый цилиндр, состоящий из восьми разноцветных слоев, после чего пажи расставили подносы с кувшинами перед сидящими за столом. Берхальтен наклонил голову в сторону Рианле, закрыл тележку покрывалом и застыл в позе бесстрастного ожидания.