Андрей Сердюк - Вложения Второго Порядка

Много чего приятели могли ещё тут друг другу порассказать, о многом могли вспомнить, да только на пороге объявился вооружённый и выпавший из контекста Виталий.

Он абсолютно ничего не понимал, оттого-то и уранил удивлёно вслух: "Не понял!"

То, как Виталий поднимает пистолет, Зотов почувствовал спиной.

Стало душно и тарантинно.

Выстрелы грянули одновременно. Жеке, оттолкнувшему Зотова в сторону, пуля пробила мякоть правого плеча и ушла в холодильник. Виталий упал, схватившись руками за коленку левой ноги, - жекина дура угодила ему прямо в чашечку. Разнесла её вдребезги. Виталий выл, - больно конечно. Зато и с мениском проблем теперь не будет.

Зотов притащил полотенце из ванной, - зажать Жеке кровотечение. Виталию, этому казачку засланному, перетянул ногу висящим на вешалке собачьим поводком. И только потом спросил:

-- Жека, где трубка?

-- Зачем?

-- Врача.

-- Нет, нам с Виталиком человечьих врачей никак нельзя. Попалимся. Я сам сейчас нашего ветеринара вызову. Ты не дёргайся... Блядь, больно-то как... И как это мы с тобой лажанулись-то... А?... Ты помнишь, нас же в студии учили, выстраивая мизансцену следите, что бы актёр не оказывался к зрителю спиной... Помнишь?

-- Помню.

-- А мы как стояли?... Слушай, а в пятницу ночью не ты у Томиловой на даче меня по огороду гонял?

-- А то кто же.

-- Понятно... Бережёт нас Бог, в которого мы с тобой не верим, от братоубийства, стало быть ... Слушай, а может пойдёшь к нам? Я рекомендацию дам...

-- Это в бандиты что ли? Нет, Жека, уволь... Не пойду.

-- И правильно. Нечего к сладкому привыкать... Только тебе сваливать из города нужно... Тебя же сразу из трёх мест заказали, - так что, Дзот, ты давай... сваливай...

-- Завтра с утра поезд...

-- Вот и ништяк.

-- А тебя из-за меня Мякиш твой...

-- Ты Дзот не бзди, у меня всё схвачено... Папик буреть в последнее время стал не по делу... Пацана одного нашего завалил по дури своей... и вообще... недолго ему...недовольных много... чёрная метка ему... А ты давай-давай, Дзот, вали... Живы будем, - свидимся. Только ты в Том Месте того... уж ты постарайся... не тормози...

-- Жека, слушай, а может Бог есть? Может пора нам, как всем нормальным людям...

-- Кончай, Дзот, - не могу я в их Бога верить... Понимаешь, не могу я верить в Бога, у которого есть имя, пусть и зашифрованное... Если у него есть имя, значит есть и задница... А я не могу верить в Бога, у которого есть задница... Давай, Дзот, вали... Вали!

Зотов крепко пожал Жеке левую руку, оттащил скулящего Виталика от двери и вышел.

Постоял немного в подъезде, к чему-то прислушиваясь, но зря, - ничего не услышал, зато успел подумать в полумраке притихшего парадного о том, что странная это штука - жизнь, где все повинны и никто не виноват, в которой все вокруг что-то совершают в ужасе не успеть, а, успев, - ужасаются, глядя на результаты своей спешки.

Но что уж тут поделать...

44.

У подъезда поджидал какой-то жлоб здоровенный. Кулаки с голову. Но - фу! поджидал не Зотова, - в кустиках у него болонка писала. Смешно. Ему бы трёхголового Цербера выгуливать с такими-то габаритами. Но малый славный оказался, этот хозяин болонки, - показал, где остановка трамвая. Сказал так: "Вон там, у сворота, однёрка на вокзал" Но Зотов понял. Он его уже не боялся.

И действительно, чего бояться-то? Кругом наши советские люди...

45.

Народу в вагоне трамвая было совсем мало.

Бабка-пенсионерка сидела, не допроданную рассаду с рынка везла. Два первокурсника-двоешника шушукались. Да три пролетария на задней площадке с работы возвращались. Ну и Зотов.

Один из мужиков громко (по другому не умеем) рассказывал корешам:

-- Во-во, моя тёща тоже огородом своим заманала! То ей вскопай, то посади, то выкопай, то, теперь, сена накоси, - козу она, вишь, завела. Ага, сейчас! Делать мне нечего, после того как неделю в цеху наломаешься! Я ей в этот раз ребром и заявил: ты, мол, давай двенадцать тысяч на культиватор, тогда буду горбатить у тебя на даче. Ну, а если нет, - Бог помощь, вам, мамаша. Так она знаете, что учидила? Вышла на тракт давешней субботой спозаранку веники берёзовые дачникам проезжающим сторговывать, и вдоль дороги сто двадцать сотенных купюр насобирала! С ума сойти! Я когда сказали, не поверил по первости... А потом при мне пересчитали, - ровнёхонько двенадцать штук - бумажка к бумажке! Это ж надо! прямо на травке насобирала. Дурдом и весёлка! И-и-и... Везёт же ведьме! А? Скажи, ну... А тут бы хоть десятку найти когда на "Жигулёвское"! Так нет!

-- Ёп, да что там найти! Тут бы кровное получить, - вскинулся второй мужик. Слышь, мне Сан Саныч апрель-то всё путём закрыл, я ещё и за Митьку два раза выходил, так он сказал, что оплатит, мол, не волновайся. Я и не жужу, прихожу сегодня в кассу со всеми вместе, чин чинорём, в очереди оттолкался, голову в окошко сую, а в ведомости напротив меня нуль. Голяк! Маринка-кассирша меня посылает... в бухгалтерию. Я туда, что ж вы курвы делаете, говорю. А? А эти, мамзели пахучие, бумажками пошелестели, говорят, что бухгалтер Адинэс, видите ли, ошибся у них. Я говорю: давайте мне этого Адинэса сюда, буду ему нюх чистить. А бабы ржать начали, коровы...