Андрей Шаганов - Ловля Минотавра на живца

Фингер думал, что он такой умный, что никто во вселенной не сможет обмануть его. А если не хватит своего ума, то у него был целый легион помощников и советников. Только вот он не знал, что главный советник…

— Это кто? Тот пудинг? — уточнил Тедди.

— Он самый. Я так понимаю, его Фингеру тоже подсунул полковник. Изготовить такого робота, у которого внутри может длительное время оставаться незаметным живое существо, по-моему, далеко не всем по средствам.

— Короче, доигрался переросток, — резюмировал Тедди.

— Можно сказать и так, — кивнул Вилли. — Что-нибудь еще непонятно?

— А если бы он не стал играть? — спросил Уоппи.

— Фингер? Ну так что же? Мы вполне могли бы уничтожить главный компьютер его империи, и тогда в лучшем случае ему оставалось бы перепрыгнуть из Штальнагеля в кого-нибудь другого.

— Вы не задумывались, почему он оказался именно в Штальнагеле? — хитро прищурился тремя из восьми глаз Уоппи Флопп.

— Ах вон оно что! — воскликнул Вилли. — Ну разумеется! Фингеру подослали убийцу, и ему ничего другого не оставалось, кроме как перепрыгнуть в него…

— При этом он лишился своей дорогой аппаратуры и вынужден был вернуться в замок. Но с таким лицом…

— Рожей, — поправил Тедди.

— Пусть так. С такой рожей он не мог проникнуть в замок, даже имея все коды, к тому же с той стороны, откуда никого никогда не пускали, а здесь появилась надежда. Если бы его план удался, то, наигравшись вволю, он спокойно вошел бы в замок и снова стал бы его хозяином.

— Но его копия уже захватила власть, поэтому Фингеру приходилось воевать с самим собой, не раскрывая собственного лица, — вмешался Пол.

— Вот отсюда и вся путаница, противоречивость его действий, — сказал Вилли. — Со стороны выглядит так, словно все произошло само собой: Фингер затеял охоту на людей и сам же нарвался на игроков сильнее себя. А куда тянутся нити от каждой марионетки?.. — Он вдруг прервал сам себя. — Послушайте, Флопп, вы, надеюсь, не станете обнажать всю эту кухню?

— Что в имеете в виду?

— То, где и кем все это бьио спланировано и каким образом осуществлено.

— Но как же иначе?

— Боюсь, что, сказав всю правду, вы поставите себя и нас в очень опасное положение. Игра-то получилась не слишком чистой.

— Так что же мне делать? Такой материал…

— А вы покажите только внешнюю сторону, не вдаваясь в подробности, — посоветовала Энни. — Пусть зрители сами додумывают за вас. А за, их домыслы вы не несете никакой ответственности.

— Хорошо, я подумаю.

— И, разумеется, уничтожьте запись этого разговора, — напомнил Вилли.

— Точка рандеву! — объявил Тедди. — Что там у тебя с причальным терминалом? Нужен пароль?

— Нет, мне достаточно, чтобы вы прижались кранцами к борту, — ответил Флопп, окидывая прощальным взглядом присутствующих. — Ну что же. Давайте прощаться, дальше наши пути расходятся.

— Хочу надеяться, что твоей морды я больше не увижу, — сказал Тедди. — Кто бы знал, как ты мне надоел!

— Но если у вас будет материал для меня, сообщите мне на Ошву.

— Посмотрим, — неопределенно махнул рукой Вилли. — Привет.

Не желая выслушать еще что-нибудь нелестное в свой адрес, журналист скрылся. Через несколько секунд компенсатор масс показал, что его корабль удалился.

— Ну, вот и все. — Тедди вывел на главный экран каргу звездных трасс. — Куда вас доставить?

— Пожалуй, Виэна будет самым лучшим местом для всех.

— Точно! Там крупный порт — загоним это корыто и хоть немного поживем спокойно. А, сержант?

Он навел курсор на названную планету и включил автопилот.

— Посмотрим. Я думаю, что покой нам противопоказан.

— Кстати, мисс Энни, — сказал Тедди, поворачиваясь вместе с пилотским креслом к пассажирам, — как насчет оплаты?

— Оплаты? — не поняла девушка.

— Да. Нам, кажется, причитается два процента с выигрыша.

— Но мы же ничего не получили!

— А ваша жизнь? Разве этого мало?

— И как же я отдам вам два процента собственной жизни?

— Сколько вам лет?

— Двадцать два.

— Я так и думал. В таком случае вам придется по три месяца побыть замужем за каждым из нас. Я имею в виду себя и сержанта.

— Интересно, — хмыкнул Вилли, — а что ты скажешь, Пол?