Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

— Взиньк-взиньк! — пропело оружие знакомым Кошке Мэй голосом.

Женщина озадаченно прищурилась. Снайперское оружие — у Толстяка Меня? Да непростое оружие: складное, но страшно мощное! Вон как кувыркнулись бойцы сильной разведки и не встали! Толстяк Мень — вовсе не маскулин, вот как получается! И не зря она брала его когда-то на прицел первым, не подвела специальная подготовка! Толстяк Мень — самый опасный!

А бойцов сильной разведки тем временем не стало. Толстяк Мень стрелял мастерски.

— Забрать Робкую Весну! — опомнившись, скомандовала она. — Аборигены на шум прилетят, нам плохо-плохо станет!

Они добежали до Робкой Весны все одновременно, и хувентус вместе со всеми, и даже Ики. И бабушка Нико ни на шаг не отстала от молодых.

— Малышка моя! — сказал Толстяк Мень дрогнувшим голосом и бережно поднял легкую фигурку на руки.

Робкая Весна открыла затуманенные болью глаза.

— Байсин! — прошептала она жалобно и заплакала.

— Дурочка! — вздохнул Мень. — Жив твой байсин, грудью от заряда закрыла! А про меня и не думала? Мне твоя грудь любого байсина милей!

Он развернулся, чтоб отнести женщину к лесу — и уткнулся в прицелы дыроделов. Кошка Мэй подошла сбоку, забрала из его руки снайперку-ликвидатор, уверенно сложила и сунула себе в поясное крепление.

— Аборигены прилетят! — вздохнув, напомнил Толстяк Мень. — И Робкую Весну осмотреть надо. В лес идем, за кусты, да-нет?

Они отошли совсем немного, когда взорвалась двигалка одного из убитых бойцов. Только тогда все вспомнили, что сильная разведка трупы не подбирает, сильная разведка трупы взрывает, испаряет почти что! Так что когда поднялись на ноги, все не пошли к лесу, а побежали, чуть ли не полетели. За спиной слитно прогремело еще два взрыва, и следов битвы не стало, только трава тихонько задымилась.

В лесу под прикрытием кустов Толстяк Мень лично осмотрел Робкую Весну — и просветлел. Цела оказалась малышка! И контузило не очень сильно. Если шипит и ругается — значит, не сильно.

— Откуда снайперка-ликвидатор, мастер Мень? — задала Кошка Мэй интересующий всех вопрос. — Или не Мень? Или кто?

Толстяк выпрямился и неловко качнул пальцами.

— Почему не Мень? — пробормотал он. — Мень.

— А еще?

— Снайпер-ликвидатор, особая служба правительства Западного континента. Вас убивать отправили.

Кошка Мэй возмущенно вскинула пальцы. Ну что за группа досталась ей на этот раз? Из всех боевиков ордена — никто не боевик! Еще и улыбаются, смешно как будто!

— А что не убил? — поинтересовалась она, сдержав раздражение.

— Мог! — спокойно признал Толстяк Мень. — Сначала Руфеса искал. Потом… вот, Робкая Весна. Подумал — пусть поживет зеленоглазая малышка. А потом подумал: новый мир, новая жизнь. На Арктуре мне долго не жить, ликвидаторов часто убирают, чтоб не болтали. А здесь — почему нет? Робкая Весна-то рядом.

— А что скажет Робкая Весна? — страшно заинтересовался мастер Чень. — Да? Или все же нет? Или не ожидала?

— Да ты дурак, мастер Чень! — прошипела Робкая Весна еле слышно. — Как дам сейчас! Сам-то кого и зачем ищешь? Дурак длинный!

И все облегченно заулыбались.

Мимо проехали аборигены на какой-то странной колымажке, спереди непонятный инструмент, а сзади тележка. Остановились, посмотрели равнодушно на пятна горелой травы, покосились на беглецов, перебросились громкими фразами и поползли себе дальше.

— Интересно, что они сказали? — полюбопытствовал урод Чень. — Что здесь только что сражались представители иной цивилизации, защищали их мир от порабощения, да?

Ян Хэк убрал игломет и устало потер лоб.

— Один сказал: чего эти уроды в лесу торчат? — пробормотал профессор. — А другой ответил, что чурки, потому и торчат. И добавил, что мы еще в город пешком пойдем, потому что недавно с гор спустились и автобусов не видели. И мы действительно не видели…

Мастер Чень с неподдельным уважением уставился на профессора. Потом решительно развернулся к Кошке Мэй:

— У тебя остался гвардейский стимулятор? Тот, от которого свой язык заплетается, а новый легче учится? Х-хе! Давай два пластика! Не бойся, не помру, вода-то есть! А без местного языка — помру точно!

За "гвардейским" стимулятором потянулись все, даже хувентус и Ики. Хувентус, впрочем, тут же объяснил свой интерес к местному языку.

— Ухожу я от вас, — честно заявил блудодей. — Вы все время деретесь. А нельзя драться, уживаться надо! В этот раз Робкая Весна всех спасла, чуть сама не погибла. В другой раз кто спасет? Никто. А я жить люблю, я жизни радуюсь!