Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

Женщина уверенно огляделась.

— Как Ян Хэк учил, строю пространство допущений непротиворечивых трех, — заявила она. — Вот… башни выше деревьев — это система контроля за движением. Башни между собой связаны — это система контроля за движением. На нас силовая полиция не бежит, на порхалках не несется — это не охрана посадок, а система контроля за движением. Что не так, кто спорит?

И покосилась на Яна Хэка. Старый профессор запросто мог поспорить! Он ученый, он пространство допущений давно научился строить, опытный!

Мастер Чень несдержанно кашлянул, и она с досадой поняла, что ляпнула не то.

— Робкая Весна как неприкрыто улыбается! — сердито сказала Кошка Мэй. — Наверняка знает, для чего башни, вот-вот с нами поделится!

Малышка уверенно усмехнулась:

— Башни — защита мегаполиса, без пространства допущений поняла-не глупая! Смотрите, вон еще цепь башен, и тоже к мегаполису тянется! Защита, точно говорю! Местная. Может, она поля генерирует, может, думательные блоки у машин палит…

— Башни — ничто! — недовольно проворчал Ян Хэк. — Поддержка для тяг. А по тягам энергия передается. Мастер Чень от таких осветительный шар вчера включал, только они тоньше были. А эти толстые — значит, много осветительных шаров подключается. Все видели, как ночью город светился? Вот-вот.

Беглецы разом остановились. Сообщенное старым профессором не хотело укладываться в голове. Во время движения — не хотело точно.

— У местных все привязано к тягам энергии? — недоверчиво спросил Мень. — Все-все? Оборвать — все остановится? Так это же… хуже рабства! Как местных легко пугать можно! Оборву тягу, скажет господарь — и ему на карточку сразу закапает, и немало закапает!

— Я одного понять не могу! — озабоченно признался мастер Чень. — Местные сами не хотят независимости — или им запрещают? Сделать автономные источники — просто-просто, я наладчик, я знаю! Выгодно, дешево, надежно, легко заменяется! А они — тягами связаны! Может, у них и колымажки на тягах?!

Беглецы ошарашенно переглянулись — и недоверчиво затрясли пальцами. Колымажки на единых тягах — неслыханно! Такого не может быть!

— Мы убегаем от карателей, да-нет? — не выдержала Кошка Мэй. — Или обратно тихо-тихо пойдем, пусть живыми топчут?!

Беглецы вздрогнули и опомнились. Но тут перемещатель на руке у Яна Хэка неожиданно мигнул — и загорелся разными цветами. Кошка Мэй бросила мгновенный взгляд на свою нашейную капельку — та сияла и переливалась. И что-то еще подмигивало на шее Толстяка Меня. И коротким звоном отозвались на всеобщий переполох жучки хувентуса.

— Энергия в мир пошла! — хрипло сказал мастер Чень. — Каратели энергостанцию забросили. Чень-блень! У них связь, у них оружейные системы, может, даже десантные модули! А у нас на каждом маячков больше, чем пальцев на руках! Найдут! Что делаем, братья? Мэй?

— Они сейчас найдут Уй, — неуверенно предположила женщина. — Пока переправят на родину. Пока допросят. Пока подгляд-глазки сюда зашлют. А мы как побежим…

Женщина внезапно замолчала и судорожно сжала пальцы. По краю травянистого поля, мимо странных металлических башен рыскающим курсом неслась стайка подгляд-глазков. Не стали, получается, каратели спасать Худышку Уй, сначала за беглецов решили взяться!

Ян Хэк с клацаньем вставил в игломет полную обойму и плавно шагнул к деревьям. Раздались быстрые чпоканья, и подгляд-глазки посыпались на траву, а оставшиеся испуганно метнулись прочь. Старый профессор не собирался сдаваться!

— Каратели! — напомнил хувентус испуганно. — У них леталки, у них отравные газы! Затопчут! Кошка Мэй! Ты из долгой разведки, много знаешь, тебя не тронут! Сдайся, и я с тобой, и Ики тоже — правда, Ики?

— Я — из ордена Насмешников! — рявкнула женщина. — Пятнадцать лет с вами беды делила! Что мне долгая разведка? Я всех братьев в посмертие проводила, не сдалась! Мень, мастер Чень — в одиночную оборону! Делай, как Ян Хэк делает! Бабушка Нико, Робкая Весна — уходите к мегаполису! Кто-то должен остаться живым, чтоб не умерла традиция ордена! Сунь, Ики — зарывайтесь под землю, если жить хотите!

— Помните, братья? — бледно улыбнулся Толстяк Мень. — В жизни и смерти, кровию кровь скрепя?

— Братья навек! — серьезно подтвердил урод.

— Байсин? — странным голосом вдруг сказала Робкая Весна. — Байсин!

Малышка явно кого-то звала.

— Байсин!

Рядом с дорогой, прямо среди цветущей травы дрогнул и подернулся дымкой воздух. И возникло… нечто. Беглецы не сговариваясь развернули прицелы на опасность. Подгляд-глазки — они знакомые подгляд-глазки, а тут нечто! Не всадить ли туда обойму игл?