Фрэнк Херберт - Создатели небес. Улей Хелльстрома

— Но ты сказал — незаконное?

— Когда такая раса, как ваша, достигает определенной стадии развития, мы не можем позволить себе… вольности. Нам пришлось уничтожить некоторые расы и жестоко наказать нескольких Чемов.

— Но что… за вольности?

— Это не важно. — Келексел повернулся к ней спиной. Очевидно, ей действительно ничего не было известно. Под воздействием манипулятора она едва ли могла лгать или лицемерить.

Рут уставилась в спину Келексела. Уже несколько дней ее беспокоил один вопрос. И теперь она чувствовала, что просто обязана получить ответ на него.

— Сколько тебе лет? — спросила она.

Медленно Келексел на одной ноге повернулся к ней и внимательно посмотрел на нее. Несколько секунд понадобилось ему, чтобы преодолеть отвращение, вызванное таким бестактным вопросом, потом он спросил в свою очередь:

— А почему, собственно, это должно интересовать тебя?

— Я… просто хочу знать. — Она попыталась проглотить комок в пересохшем горле. — Каким образом… каким образом вы… сохраняетесь…

— Омоложение! — Он встряхнул головой. Какая отвратительная тема. Да, эта туземка поистине настоящая дикарка.

— Я видела женщину, Инвик, — сказала Рут, ощутив его раздражение и получая от этого удовольствие. — Она назвалась врачом корабля. Она занимается…

— Обычная процедура. Не более. Мы разработали тщательные защитные механизмы и устройства, которые предотвращают от всех повреждений, кроме, быть может, самых незначительных. Вот на подобный случай и нужен врач. Но к его услугам приходится прибегать крайне редко. Мы сами можем обеспечивать себе надлежащий уход во время регенерирующих и омолаживающих процедур. А теперь скажи мне, почему ты задала мне этот вопрос.

— Могу ли я… мы…

— О, нет! — Громко рассмеявшись, Келексел откинул голову назад. Потом продолжал: — Ты должна быть Чемом и проходить подготовку к этому процессу с самого рождения — иначе такое неосуществимо.

— Но… вы же так похожи на нас. Вы ведь… производите себе подобных.

— Но не с такими как ты, моя дорогуша. Мы действительно похожи, и это просто великолепно, должен признаться. Но лишь развлечение, защита от скуки, не более. Мы, Чемы, не можем иметь потомство ни от кого другого… — Он умолк, внимательно посмотрел на нее, припоминая разговор с Инвик. Они обсуждали тогда насилие, совершаемое туземцами, их войны.

«Это встроенная система, своего рода клапан, благодаря которому можно регулировать поведение невосприимчивых», — сказала тогда Инвик.

«Конфликты?»

Конечно. По большей части люди, невосприимчивые к воздействию наших манипуляторов, чувствуют неудовлетворенность жизнью, разочарование. Таких существ привлекает идея насилия, и они пренебрегают личной безопасностью. Их организм быстро изнашивается.

Вспомнив сейчас слова Инвик, Келексел подумал: «Возможно ли это? Нет! Этого не может быть! Ведь уже давно фиксируются генетические образцы туземцев. Я собственными глазами видел их. Но что, если… Нет! Только не подобным образом! Но ведь они могли сделать это по-простому — подменив генетические пробы. Корабельный врач Инвик! И если она сделала это, то почему? Келексел покачал головой. Такая мысль казалась абсурдной. Даже Фраффин не осмелится пойти на такое — сделать всю планету заселенной одними полу-Чемами. Возросший уровень невосприимчивых сразу же выдаст его до того, как… Но ведь тут есть действующая предохранительная система».

— Теперь я должен встретиться с Фраффином, — пробормотал Келексел.

И он вспомнил: «Когда Инвик говорила о местных иммунных, она имела в виду определенного человека».

Когда Келексел вошел в личные апартаменты Режиссера корабля, Фраффин сидел за своим пультом управления. Комнату заливал яркий серебристый свет, горевший с максимальной интенсивностью. Поверхность пульта ярко сверкала. Фраффин был одет, как местный житель: черный костюм и белая рубашка. Золотистые пуговицы на манжетах отражали ослепительные лучи света прямо в глаза Келексела.

Приняв вид задумчивого превосходства, Фраффин, внутренне ликуя, подумал: «Этот несчастный болван Следователь! Он в моих руках, словно некая стрела, вставленная в натянутую тетиву, и осталось лишь выбрать мишень, в которую ее выпустить.

И я этот стрелок! — подумал Фраффин. — Он в моих руках, я держу его столь же крепко, как любого туземца, которого помещаю во всякие неприятные ситуации».

— Вы просили о встрече со мной? — спросил Фраффин. Он оставался сидеть, демонстрируя свое нерасположение к посетителю.