Роман Шебалин - Разговор

Шебалин Роман

Разговор (см. ниже) Первый.

"О полной ясности вообще."

Откровенно говоря, я пока не совсем знаю, как именно следует оформлять подзаголовок в данной подборке. Куда легче написать: "Пустой Город", книга первая, приложение No.2, чем по сути и являются нижеследующие тексты. Но информация подобного рода скажет не все и не всем.

Прежде всего: что это? Мог бы назвать "циклом пьес", но - нет. То, что порой по внешнему виду и напоминает пьесы, говоpя точнее, дpаматические отpывки или сцены, таковыми не является ввиду отсутствия в них непосpедственного театpального действа. Рассказы? Опять же - нет, хотя бы потому, что элементы некоторой "театральщины" (а может, и "комедии масок") в той или иной степени все-таки - здесь присутствуют.

Но вот. Я более склонен назвать написанное - диалогами или разговорами объединенными в жанре "оперы". Во-первых, понятие "разговор" предусматривает некую "осмысленность и философичность" выражаемой, хм, как бы это сказать помягче... информации. Во-вторых, мои персонажи (а персонажи представленные здесь действительно на свою беду являются участниками тех или иных событий "Пустого Города") - и в самом деле разговаривают (или поют? какая, в сущности, разница?) и только, ни больше, ни меньше.

Да и в конце-концов (столь ли необходим сей вывод?!), вся жизнь человека проходит почти исключительно в разговорах. (Если человек, конечно, не пустынник, тогда, впрочем, он говорит сам с собой или с "богом".) Разговаривая, мы - по ходу дела - о чем-то думаем, любим, убиваем, предаем, каемся, узнаем, выпытываем, - да мало ли!

Порою - предмет того или иного разговора кажется нам непонятным. Для ясности, здесь, имеются названия и ссылки на ту или иную тональность. К примеру - "Разговор Двадцать Пятый "О вкусной и здоровой Саре", предположительная тональность - ша мижор" (шутка). В жизни такими названиями могут являться вещи или, скажем, имена людей, - что бы (к примеру) ни говорил некий человек, но если зовут его Панталоне над ним будут добродушно смеяться, если же говорит Тартюф, то над ним будут смеяться не-добродушно. Повторю опять же: и только. Увы.

Но, так как - не все мои имена добропорядочным читателям известны, поэтому приходится обходиться упоминанием "вещей" в нарочито дебильных названиях.

Разговорам (будем отныне назвать их именно так) предпосланы эпиграфы. Не являясь большим поклонником объяснения текстов своих при помощи текстов чужих, я, однако ж, позволил себе наметить лишь общие точки исхода "Разговоров". Нелепо бы было, пользуясь ворованными идеями или, как сейчас говорят, фишками, не отослать уважаемых читателей к первоисточникам. Конечно, я допускаю, что знание романов М.Муркока, А.Дюма,

И.Лэйвлана и воспоминаний М.Чехова - в высшей степени необязательно, но я бы, может, просто чуть рекомендовал "мои эпиграфические" произведения тем дотошным читателем, которые, по меткому выражению П.Кашина "хотят заинтересовать себя жизнью, а жизнь - собою". Во всяком случае, некоторые разговаривающие персонажи (уж за это-то я могу поручиться) и чеховские воспоминания, и "ДНД на БД", и "Графиню де Монсоро", и "Хроники Хокмуна" читали.

Да, если кто не знаком с термином, по воли судеб ставшим названием "Разговоров", то могу порекомендовать любой из медицинских справочников. Если таковых в библиотеке любезных читателей не окажется, то - резонно бы было отослать этих самых читателей к "Острову доктора Моро" Г.Уэллса.

(Да все равно ведь разговариваем мы, позвольте заметить, исключительно цитатами и реминисценциями, порой никак не желая признаться себе в этом. И - ах! прав был Аристотель, прав был Аристотель, прав был Аристотель...)

Однако ж, - основной моей целью было создание не записи высокофилософских трепов с элементами постэротического бессюжетного триллера, но - построение некой элементарной литературно-геометрическомузыкальной фигуры, произвольно упрощающейся по мере ее созерцания.

Так или иначе, но в процессе создания "Вивисекции" я руководствовался прежде всего так называемой "теорией упрощения", в основе которой лежит идея превращений: естества - в вещество (путем изгнания из естества каких бы то ни было желаний), крысы - в морскую свинку (путем откармливания и последующего отрезания хвоста от бедного животного) и, наконец, личности в литературного персонажа (путем написания некоторого количества слов).

Строго говоря, сама проблема "кастрации" личности не является, по моему мнению, проблемой чисто литературной.