Станислав Михайлов - Эра воды

Я ждал отлета.

Резервный челнок КК готовился к старту в двадцати километрах под моими ногами, с другой стороны Фобоса.

Когда Свифт придумал Марсу спутники, он тоже, как и Чингиз-хан, едва ли предполагал увидеть здесь своих потомков. И я тоже не думал, что вот так, вдруг сорвавшись, покину Марс. Оседлая жизнь только начала образовываться, мне не хотелось больше никуда бежать, тем более, возвращаться на Ганимед, в это каменное болото вечных муссонов. Не то, чтобы мне было плевать на судьбу колонии, а также на перспективы преобразования планеты и, вообще, на освоение системы Юпитера. Конечно, как любой цивилизованный человек я желал всяческих успехов ученым и спасателям. Надеясь, все же, что они обойдутся без моего прямого участия. Разобрались же в свое время с терактами на заводах, все оказалось проще пареной репы, а мнилось-то чем-то загадочным, чуть ли не инопланетным вторжением…

Я бы не полетел. Если бы не Катя. И я не мог бросить там Жанку. И даже не потому, что она, забыв обиду и здравый смысл, кинулась ко мне, едва услышала об исчезновении «Марсианского аиста», на котором мы с Рупи разбились. Чем она могла тогда помочь? Что могла узнать, отличное от новостных каналов и марсианских блогов? На что могла рассчитывать, даже если бы произошло то чудо, которое произошло, и мы с Рупи оказались живыми? Она поступила так, потому что не могла иначе. И даже если бы она не сделала этого, все равно я сидел бы в этом кресле и ждал отправления на Ганимед.

Информационные блоки «Ожерелья Юпитера» транслировались теперь на всю Солнечную по основным каналам. Крупнейшая катастрофа в истории освоении космоса. Более тысячи человек пропали без вести. Связи с планетой нет. Достоверно известно о гибели семнадцати спасателей, первыми бросившихся с орбиты на выручку предположительно попавшим в беду жителям Ганимед-Сити. Катера спасателей разбились в Ромийских горах при невыясненных обстоятельствах, в местах падения зафиксированы энергетические выбросы большой мощности, как если бы взорвались двигатели. Специалисты в один голос твердят, что это невозможно, мол, современный ядерник надежнее допотопного молотка, тот хотя бы мог соскочить с рукоятки, а в двигателе ломаться нечему, плюс тройная система дублирования.

Положим, не очень-то я верю, что атомный двигатель надежнее молотка, но выход из строя одновременно нескольких катеров — мистика. Вернее, это должно иметь причину. И гибель спасателей выглядит не более странной, чем исчезновение связи со всей ганимедийской колонией (пусть даже и была сильная магнитная буря) или чем потеря всех автоматических зондов, сброшенных на поверхность в последующие дни.

Возможно, дело в электронике. Что-то воздействует на нее, что-то вроде щита ограждает Ганимед от проникновения наших механизмов… Механизмов или электроники? А можно ли приземлиться на одной механике? Звучит бредово, но, если вдуматься, почему бы и нет. Правда, это билет в один конец. Чтобы вернуться на орбиту, нужен движок, иначе ракета не взлетит, а движок — это реактор, что, похоже, означает взрыв. Шах и мат. Вернее, пат, убить меня при посадке Ганимеду, возможно, не удастся, но и улететь не получится… Меня? Почему меня? Потому что я твердо решил, что бы ни болтали ученые, спасатели и комитетчики, буду им кивать, а сам найду способ добраться до планеты. Там Жанна, они ее не спасут, они будут месяцами думать о риске и целесообразности, изобретать надежные решения, а тем временем на поверхности все умрут, попросту задохнутся, потому что если вышла из строя электроника, то реакторы остановились, и регенерации воздуха больше нет.

Итак, обратно мне не взлететь. Судя по бессилию радаров и молчанию наземных станций, подать сигнал с планеты невозможно. Зеркальцем тоже не посветишь, сплошная облачность. Снова пат.

В общем, мне было над чем подумать за время полета.

Я сидел, пристегнувшись к креслу, в гостиничном номере Фобоса-Транзитного, и упражнялся в подбрасывании тюбика с фруктовым джемом. У них авария, гравитационное колесо остановлено. Именно сегодня. Ненавижу невесомость, а на Фобосе без искусственного притяжения чувствуешь себя почти как в открытом космосе. Когда тюбик, покрутившись в воздухе, медленно опускался обратно в раскрытую ладонь, я подбрасывал его и ловил снова. Очень увлекательное занятие.

Предупреждающе загудел зуммер коммуникатора, я принял входящий. Прямо передо мной возникла Катя. Лицо бесстрастно, я бы сказал, подчеркнуто-бесстрастно.