Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

— Хай?

Дьял недоверчиво склонил набок голову, положил в рот толстый палец, думал. Это слово было ему знакомо. Оно находилось в одном ряду с ненавистными словами — «Над-зор», «Ке Пе Ка-а», «Агент» и «Па-ар-тия-а». Красивые часто произносили это слово в сочетании с одним из перечисленных… Это озадачило Дьяла. Он подозрительно еще раз оглядел сжавшуюся в комок женщину Красивых. «Секре-та-ар-ша»?! Значит, она прячется здесь. От кого? От хороших Красивых и народа хау. Она в чем-нибудь виновата? Прячется — виновата. Мысль была проста, как кусок белкового муга. Кто ее нашел? Дьял. Значит, Дьял ее приведет к Красивым. Пусть они ее спросят о ее вине. Все.

Цепочка раздумий была замкнута. Дьял встал.

— Хай! Ты идешь с Дьялом. Бегать — у-у-у-у! — Дьял показал кулак величиной с голову Буровой. — «Секре-тар-ша-а-а» — это плохо. Ты — плохая Красивая.

Екатерина Бурова поняла, что этот мутант хочет вытащить ее из убежища и куда-то вести! Она затрясла головой и стала еще больше поджимать ноги. Пальто съехало с колен, пола упала, сквозь драные чулки засветилось тело. Платье под пальто высоко задралось.

Дьял хорошо видел в темноте, как днем. У него сразу пересохли губы.

Чтобы немного успокоиться, он вытащил из-за пояса пистолет, повертел его, как игрушку, в громадной руке и сунул обратно. Дьял горой нависал над маленькой, сжавшейся в комок от ужаса женщиной.

— Надзор?! — палец Дьяла опять нацелился в нее.

— Нет-нет! — она отчаянно замотала головой.

— КЕ-ПЕ-КА-А?!

— Не-е-ет!

— Хай? — озадаченно почесал затылок Дьял. — Агент? Партия?

Екатерина Бурова молчала, затылок раздирала дикая боль, онемела спина и левая рука.

— Хай. — Дьял кивнул. — Па-артия-а. Ты — плохая Красивая. Все.

Его ручища сгребла пальто, платье — все вместе одним рывком. Он легко поднял ее, так что ноги женщины болтались в воздухе, пронес метра три к другому углу, положил на кучу какого-то тряпья… Она спала здесь совсем недавно. Встал перед ней на колени.

Она молча, с закрытыми глазами слушала его учащенное, мощное дыхание. Чувствовала, как он распахнул пальто, одним движением страшных рук разорвал платье от воротника до низу. Еще рывок, и тело было обнажено.

— Хай… — голос его звучал глухо, на низкой ноте.

Она молчала, лежала, раскинув руки, впиваясь ногтями в ладони. Он был огромен, чудовищно силен. Она инстинктом женщины почувствовала, что, окажи она ему сопротивление, закричи, забейся — и эти страшные руки разорвут ее в клочья, сомнут в кровавое месиво. Екатерина Бурова молчала. Только единственный раз стон вырвался из ее стиснутого рта, когда огромная, неистовая плоть его задрожала, забилась где-то в ней, и тупая, саднящая боль побежала от ног к груди.

— Хай… Над-зор — пло… плохо! — гудел он, мотая косматой головой. — Агент — плохо… очень… па-ар-тия-а-а-а — плохо…

Она потеряла сознание.

Три ярких луча прорезали темноту сарая.

Пятерка военного патруля молча смотрела на распластанную женщину и стоявшего над ней мутанта.

— Хай! — Дьял улыбался во весь рот. Дьялу было весело. В эти дни, суматошные, Великие и кровавые дни — все было в первый раз. И эта Красивая — она была первой в жизни Дьяла Красивой.

Старший Патруля, седой майор-десантник, откашлялся.

— Вывести его. По «параграфу-2».

Двое тронули Дьяла за локти, он отстранился, возился с ремнем.

— Хай! Я — Дьял! Я — охрана Викентия!

— Хоть черта, — хмуро пробормотал Старший. — Что вы копаетесь?

— Она — хорошая! — Дьял указал на лежащую без сознания женщину. — Она — секре-та-ар-ша-а! Но хорошая.

Дьяла вывели из сарая, поставили к мусорному баку. Он улыбался. Хмель еще не покинул его косматую голову — ему было весело.

Здесь его веселые мысли оборвались. Прогремела автоматная очередь. Дьяла бросило на мусорный бак, он схватился за него огромными руками, перегнулся и упал головой внутрь. Ноги неподвижно торчали. Умер он почти мгновенно. Даже не успел удивиться.

— Пистолет у него… Забрать! — коротко приказал майор.

Патрульный, морщась от вони мусорного бака, перегнулся, выдернул из-за пояса Дьяла пистолет. Двое патрульных уже выносили из сарая обвисшее женское тело. Женщина, не приходя в сознание, застонала.

— В больницу ее. Тащить далеко! Ладно, на повороте, может, какая машина будет.

Патруль канул в ночь.

Из щели сарая осторожно высунулась крысиная голова. Крыса нюхала воздух, глазки ее отливали красноватым — она чуяла кровь.

До вступления в силу Закона об отмене смертной казни оставалось ровно двенадцать часов.