Роберт Силверберг: Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

В этот момент мне захотелось уйти из Рама и отправиться с Пилигримом в Иорсалем, хотя я обычно своих решений не меняю.

Я сказал:

— А мои попутчики…

— Оставь их. Мне запрещено путешествовать с бессоюзными, и я не хочу странствовать с женщиной. Ты и я отправимся в Иорсалем вдвоем.

Эвлуэла, которая стояла рядом со мной и, нахмурившись, слушала эту беседу, бросила вдруг на меня взгляд, полный ужаса.

— Я не брошу их, — сказал я.

— Тогда я пойду в Иорсалем один, — сказал Пилигрим. Он протянул мне из-под плаща худощавую руку с длинными, белыми и твердыми пальцами. Я почтительно дотронулся до их кончиков и Пилигрим сказал:

— Да хранит тебя Господь, Наблюдатель. Когда ты доберешься до Иорсалема, разыщи меня.

И не говоря больше ни слова, он побрел по дороге.

Гормон сказал, обращаясь ко мне:

— Ты бы хотел пойти с ним, ведь правда?

— Я подумал об этом.

— А что есть такого в Иорсалеме, чего нет здесь? Священный город? Но ведь и Рам тоже священный. И потом здесь ты сможешь хоть немного отдохнуть. Ты не в форме, и тебе будет трудно опять пуститься в дорогу.

— Возможно, ты и прав, — согласился я, и из последних сил побрел к воротам, ведущим в Рам.

Чьи-то внимательные глаза смотрели на нас через отверстие в стене. Когда мы уже проходили через середину ворот, толстый Часовой с рябым лицом и отвисшей челюстью остановил нас и спросил, зачем мы идем в Рам. Я объяснил, к какому союзу я принадлежу и зачем направляюсь в Рам, и он презрительно фыркнул.

— Отправляйся в какое-нибудь другое место, Наблюдатель. Нам здесь нужны только полезные люди.

— Наблюдение — это нужная работа, — сказал я.

— Конечно, конечно. — Он взглянул на Эвлуэлу. — А это кто? Ведь Наблюдатели дают обед безбрачия, так ведь?

— Она всего лишь моя попутчица.

Часовой грубо захохотал.

— Готов спорить, что ты-то в этих местах странствуешь частенько, чего не скажешь о ней. Сколько ей? Тринадцать, четырнадцать? Подойди сюда, детка. Проверю, нет ли у тебя контрабанды.

Он быстро обшарил ее руками, взгляд его напрягся, когда он нащупал ее грудь, и брови удивленно поднялись, когда он натолкнулся на два холмика ее крыльев под лопатками.

— А это что такое? Что это? И сзади больше, чем спереди! Ты что, Воздухоплавательница? Грязная это история — Воздухоплавательница спит со стариком. — Он ухмыльнулся и опять опустил руки на Эвлуэлу, но так, что Гормон, объятый гневом, рванулся вперед, а в его огненных глазах мелькнуло желание убить.

Я вовремя остановил его, схватив за руку, и потянул назад из всех моих сил, опасаясь, как бы он не разрушил все наши надежды, напав на Часового. Он почти перевернул меня. А потом успокоился и холодным взглядом наблюдал, как толстяк заканчивает проверку Эвлуэлы «на контрабанду».

А тем временем раздосадованный Часовой повернулся к Гормону:

— Ну, а ты что за птица?

— Бессоюзный, ваша милость, — резко ответил Гормон. — Бедный и никудышный продукт тератогенеза и тем не менее свободный человек, который хочет войти в Рам.

— А нам что, нужны уроды?

— Я мало ем и много работаю.

— Ты бы работал еще больше, если бы был ньютером, — сказал Часовой.

Гормон посмотрел на него:

— Можно нам войти?

— Минуту. — Часовой натянул шлем мыслепередачи и прикрыл глаза, пока передавал сообщение в отсек памяти. Лицо его напряглось от усилия, потом мышцы расслабились и несколько мгновений спустя он получил ответ. Нам ничего не было слышно, но у него был такой разочарованный вид, что стало ясно: причин, по которым нам можно было бы отказать, не нашлось.

— Входите, — сказал он. — Все трое. Быстро!

Мы прошли ворота.

Гормон сказал:

— Я чуть не разорвал его пополам.

— И к исходу дня из тебя бы сделали ньютера. Немного терпения, и мы войдем в Рам.

— Но он так обращался с ней!

— Ты как-то очень уж откровенно предъявляешь права на Эвлуэлу, — сказал я. — Помни, что она Воздухоплавательница и никто из бессоюзных не имеет права обладать ею.

Гормон пропустил мои слова мимо ушей.

— Она волнует меня не больше, чем тебя, Наблюдатель. Но мне больно смотреть, как с ней обращаются. Я бы убил его, если бы ты не схватил меня.

Эвлуэла спросила:

— А где мы остановимся теперь, когда мы уже вошли в Рам?

— Сначала я найду штаб-квартиру своего союза, — сказал я. — Я зарегистрируюсь в гостинице Наблюдателей. А потом мы поищем, где живут Воздухоплаватели, и там получим еду.

— А потом, — сухо сказал Гормон, — мы отправимся в Трущобы Мутантов и получим там полицейских.