Джон Шерилл - Брат Андрей, 'Божий контрабандист'

преступление. Они стоят четыреста рублей. Сколько можно просидеть за четыреста рублей? Самое большее - четыре месяца. А сто Библий? Это около десяти тысяч рублей здесь, в Москве, а в провинции и того больше. Десять тысяч рублей - это порнографическая литература! За это человек может умереть."

"ПорнографиГ? - вскричали мы с Хансом. - Причем тут порнография?"

"Ни при чем, - сказал Иванов, - только если вас поймают, вам предъявят обвинение в распространении этой литературы". И, словно получив какой-то сигнал, он круто развернулся на каблуках, подхватил с пола книги и быстро исчез из виду.

В тот же день в час дня мы остановились у ГУМа. Из машины, припаркованной в ста ярдах от нас, вышел человек, прошел мимо, внимательно посмотрев на нас. Затем он вернулся.

"Брат Андрей?"

"Вы - Марков? - спросил я. - Приветствую вас во имя Господа".

"Сейчас мы сделаем что-то невероятное, - быстро сказал Марков, - мы перегрузим Библии в двух минутах ходьбы от Красной площади. Никто не заподозрит нас в таком месте. Это гениально".

Очевидно, этот брат был более гениальным, чем я. Мне его идея совсем не понравилась. Мы поехали за ним на улицу, которая находилась совсем рядом с Красной площадью. С одной стороны высилась глухая стена, а с другой стояли жилые дома. Из любого окна нас могли увидеть любопытные глаза.

"Ты лучше молись", - сказал я Хансу, остановившись за машиной Маркова.

Ханс начал молиться, а я вытаскивал коробки и мешки с Библиями. Марков открыл заднаю дверцу своей машины, и мы, не таясь, перегрузили все книги на глазах у многочисленных прохожих. Когда мы закончили, Марков быстро пожал нам руки, сел в машину и завел мотор.

"На следующей неделе, - сказал он, - эти Библии будут у пасторов по всей России".

Когда Марков уехал, я посмотрел на Ханса. Он все еще молился, но уже улыбаясь. Эта часть нашей миссии была завершена. У нас осталась только одна коробка украинских Библий, и наш шпион в зеленой форме мог таращиться на нас сколько его душе угодно. Наша машина была пуста.

Мы возвращались домой через Украину и сами раздали последние украинские Библии. Во время одной из таких остановок меня захватила идея, которая в течение следующих трех лет стала моей неотступной мечтой. Ибо именно там, на Украине, когда у нас оставалось всего две Библии, один из прихожан принес показать нам сокровище своей семьи - карманную украинскую Библию.

Я держал маленький томик в руках и не верил своим глазам. Да, согласился со мной тот человек, эта Библия занимала четверть объема тех Библий, что мы привезли с собой. Я переворачивал тонкие странички, удивлГясь мелкому, но очень четкому шрифту. Каждое слово было видно и легко читалось. Я закидал этого человека вопросами, где книга была напечатана, кто издал ее, где они ее купили, но он ничего не мог сказать мне.

Я не мог расстаться с этой книгой. Я взвешивал ее в руках. Клал ее в карман. Вытаскивал и сравнивал с нашими Библиями. Но ведь каждый раз мы могли бы привозить таких Библий в три, четыре раза больше! Их намного удобнее было бы переносить и прятать здесь, в России. И если такие Библии были напечатаны на украинском, значит их можно издать на русском и на других восточно-европейских языках. Видя, насколько эта Библия заинтересовала меня, ее обладатель сделал мне предложение. Может быть, мы захотим поменять эту маленькую Библию на две большие, оставшиеся у нас? И тогда в его церкви появится дополнительная Библия.

К моей великой радости, все члены прихода согласились, и я уехал из этого города с мечтой в кармане. С огромным нетерпением я ждал встречи с представителями Библейских обществ на Западе. В последнее наше воскресенье в России мы посетили баптистскую церковь в украинской деревне недалеко от венгерской границы. Пение было волнующим, а молитвы пылкими. Но, когда наступило время проповеди, пастор сделал странную вещь. Он сошел с кафедры и взял у одного из прихожан Библию. Мы слышали, что в России есть служители без Библий. Но мы видели это своими собственными глазами в первый раз.

После служения пастор пригласил нас встретиться в его кабинете со старейшинами. Встреча, как это часто бывало в России, началась агрессивно. Мы поняли, что это делалось в целях безопасности, поскольку все пасторы знали, что за ними ведется наблюдение. На этот раз агрессия была направлена на мой автомобиль.

"Скажите, - спросил пастор через прихожанина, говорившего по-немецки, каким промышленным комплексом вы руководите?"