Джон Шерилл - Брат Андрей, 'Божий контрабандист'

На этом его история заканчивалась.

Мы с Хансом посмотрели друг на друга, и я кивнул ему, чтобы он поделился с нашим сибирским другом радостной новостью.

"Вы сказали, что проехали две тысячи миль с востока, чтобы найти Библию, а мы проехали две тысячи миль с запада, чтобы привезти Библии для церквей России. И вот мы встретились, сразу узнав друг друга".

С этими словами Ханс дал ему большую русскую Библию, которую мы принесли с собой. У сибиряка не было слов. Он держал Библию на вытянутых руках и смотрел то на нее, то на нас. Вдруг его прорвало, и хлынул поток благодарностей и объятий, так что вокруг нас собралась толпа. Меня это смутило, я не хотел привлекать к нам внимания. Шепотом я рассказал этому человеку остальные новости, объяснив, что у нас есть еще Библии, и если завтра мы встретимся с ним в десять часов, то он получит еще несколько Библий для своей церкви.

Вдруг сибиряк стал подозрительным. "Это бесплатно?"

"Конечно, - ответили мы, - это просто одна рука Тела Христова восполняет нужды другой".

На следующее утро в девять часов Ханс стоял на страже, а я вытаскивал Библии из наших тайников в машине. Я почти закончил свою работу, когда Ханс стал насвистывать национальный гимн Голландии, и я понял, что снова появился наш друг в зеленой форме. С глубоким вздохом я опять принялся готовить кофе.

"Кофе готов!" - крикнул я Хансу.

Он подошел и взял чашку с ледяным кофе из моих рук. "Он вернулся?" спросил я.

"Такой же любопытный, как и вчера. Он что-то подозревает. Сколько ты достал?"

"Четыре".

"Ну, что ж, хватит. Клади в сумку и пойдем". Иметь при себе личную Библию не было преступлением, но обвинение в торговле Библиями предполагало серьезные последствия. Тем более контрабандными Библиями. Поэтому мы положили в сумку только четыре книги и отправились на автобусную остановку. Ровно в десять часов мы вошли в церковь и сели на скамейке рядом с дверью. В 10.30 мы начали беспокоиться, чувствуя, что привлекаем к себе внимание. Затем, без пятнадцати одиннадцать, мы услышали голос: "Здравствуй, брат".

Я резко обернулся назад. Но это был не мужчина из Сибири. Рядом со мной стоял Иванов, пастор, которого я встретил в свой предыдущий приезд в Россию.

"Вы кого-нибудь ждете?" - спросил Иванов.

"Одного человека. Мы с ним виделись вчера вечером".

Иванов помолчал. Затем сказал: "Я так и думал. Этого-то я и боялся. Ваш сибирский друг не сможет прийти".

"Что это значит - не сможет прийти?"

Иванов огляделся вокруг. "Друзья, - сказал он, - на каждом собрании в зале присутствуют работники органов безопасности. Мы знаем об этом. Вчера они видели, что вы беседовали, и теперь он не может прийти. С ним "поговорили". Вы принесли ему что-нибудь?"

Я посмотрел на Ханса. Можно ли доверять Иванову? Ханс пожал плечами и затем едва заметно кивнул головой.

"Да, - сказал я коротко, - четыре Библии. В этих сумках".

"Оставьте их мне, я передам ему".

Мы с Хансом опять переглянулись. Но в конце концов вытащили из сумок Библии, завернутые в газету, и отдали их Иванову. Затем, попросив Божьей защиты, я пошел напролом. Похоже, другого выхода не было.

"Мы можем поговорить с кем-нибудь?" - спросил я.

"Поговорить?"

"Да, честно говоря, у нас есть еще Библии".

Иванов задохнулся. "Что вы имеете в виду? Говорите тихо. Сколько Библий у вас есть?"

"Более сотни".

"Вы шутите".

"Они в машине в лагере".

Иванов на минуту задумался. Затем без слов повел нас по длинному коридору. Когда мы повернули за угол, он внезапно остановился, положил Библии на пол и протянул руки ладонями вниз.

"Видите мои ногти?" - спросил он. Мы уставились на его ногти, кривые и утолщенные, поврежденные от самых корней. "За свою веру я сидел в тюрьме", сказал Иванов. Я вспомнил, как этот человек говорил делегатам молодежной конференции, что в России верующих не преследуют! "Буду с вами откровенен. Я больше не хочу подвергать себя опасности. Я не могу помочь вам с Библиями".

Я почувствовал сострадание к этому человеку. "Я знаю, - сказал я, - мы вас не виним. Может быть, вы знаете кого-нибудь, кто захочет взяться за это дело?"

"Марков, - сказал Иванов, - я договорюсь с ним, чтобы он взял у кого-нибудь машину. Он встретится с вами у ГУМа ровно в час". И затем добавил: "Будьте очень осторожны".

Ханс показал на стопку книг на полу. "А как же эти? Вы не рискуете, согласившись взять эти?"

Иванов улыбнулся, но глаза его остались печальными. "Четыре Библии, сказал он, - это не очень серьезное экономическое