Сергей Жемайтис: Подземное путешествие Алеши Перца

— Ну, а точнее? Ты, насколько мне не изменяет память, изучаешь жизнь летучих мышей? Тема интереснейшая, но необычайно трудная. Жизнь этих полезнейших животных еще недостаточно изучена. Я сам мальчишкой пытался заполнить этот пробел, у меня было целое гнездо летучих мышей. Удивительно прожорливые они, поедают огромное количество насекомых.

Теперь смутился Алеша. Потупясь он свертывал в трубочку чистый лист журнала своих научных наблюдений.

— Опять заменил тему? — догадался учитель. — Вначале ты работал с розами, это был самый удачный период твоей деятельности — ты вместе со своими друзьями получил несколько новых сортов роз. Потом пошло хуже. Ты всегда находишь великолепные темы для работ и тут же их бросаешь…

Алеша молчал потупясь. Он уже не раз слышал все это от учителя, в душе соглашался с ним, давал себе слово быть таким же упорным, как Павел Николаевич, который десять лет возится со своими почвенными бактериями и уже сделал сто тысяч опытов, и пока не видно им конца.

— Да, что же мы сидим? — сказал учитель, вскакивая. — Пошли-ка со мной.

Когда они переступили порог, учитель заглянул в огорченное лицо мальчика, сказал ему, плохо скрывая волнение:

— Сегодня должен сказаться результат моего нового опыта.

Пройдя несколько метров, он свернул к посевам и пошел между ними, по привычке осматривая каждую делянку.

Алеша Перец, обливаясь потом, едва поспевал за учителем. Он старался не обращать внимания на грядки и делянки своих друзей, где так ярко была видна их упорная работа. Они обходили квадратик, густо заросший крапивой. Учитель замедлил шаги, обернулся, прищурился и покачал головой.

«Вырву эту противную крапиву и посажу редиску, — подумал Алеша. — Редиска очень быстро растет. И тогда посмотрим, у кого лучше получится урожай!» — Алеше захотелось немедленно взяться за крапиву.

На делянке, где проводил свои опыты учитель, всегда зеленели какие-то ненормальные растения. То стебли их раздавались в толщину и почти не имели листьев, то вытягивались в высоту, то вдруг начинали виться. «И это помидоры!» — Алеша улыбнулся. Что касается его, то он давно бы бросил помидоры, а занялся бы виноградом, тыквами, чем угодно, но только не помидорами. Сколько они огорчений доставили Павлу Николаевичу! И зачем он пичкает почву какими-то бактериями, там и без того хватает этого добра. Стоило убивать десять лет на такую ерунду. Десять лет! Что сделает за эти годы он, Алексей Перец! Во-первых, он станет академиком и наверняка откроет что-нибудь такое, что все ахнут. Особенно эта задавала Наташка. Вот и она сама…

Наперерез, огибая грядки, бежала девочка в розовом платьице. Ее волосы так выгорели на солнце, что приобрели цвет льна, лицо же приняло оттенок созревшего желудя.

Павел Николаевич, заметив Наташу, остановился:

— Что случилось?

Наташа подбежала, и ее карие глаза потемнели от волнения.

— Моя кукуруза… Ваши помидоры…

— Не волнуйся. Что случилось с моими томатами? Погибли?

— Да нет! Все хорошо! Но вы понимаете…

Алеша усмехнулся.

— От нее никогда не добьешься толку.

— Молчи, сам больно толковый!.. Моя кукуруза дала прирост за восемнадцать часов… — голос девочки задрожал от волнения, — на тридцать два с половиной сантиметра!

Учитель и Алеша с недоверием посмотрели на девочку.

— Ты, наверное, ошиблась… Ну, а мои томаты?

— Понимаете, с листьями у них, как и у моей кукурузы, что-то невероятное…

— Ну что, вянут, желтеют?

— Нет, тонут в воде.

— Тонут? — в глазах учителя мелькнула радостная тревога.

— Да нет, вы не беспокойтесь… — начала было успокаивать его Наташа, но учителя будто подхватил вихрь. Он повернулся и помчался к левому углу участка, где были его опытные делянки.

Наташа с Алешей переглянулись и помчались следом.

Учитель опытным глазом биолога еще издали заметил изменения, о которых старалась сообщить ему Наташа. Томаты, еще совсем недавно вызывавшие сострадание у юннатов, за три дня, проведенные Павлом Николаевичем в городе, изменились до неузнаваемости. Теперь это были необыкновенно пышные растения с темно-зеленой листвой, отливавшей с тыльной стороны серебром. Томаты так разрослись, что закрыли листвой всю делянку.

Павел Николаевич нервно обошел несколько раз этот зеленый четырехугольник, затем присел на корточки и стал рассматривать листья и стебли томатов. Он щупал руками почву и мял ее между пальцев, и даже щепотку для чего-то положил на язык.