Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенной. Врата мироздания.

Абиру склонил голову и коснулся лба кончиками пальцев.

— Пути Господни неисповедимы. Да и кто, кроме Господа, знает истину? В любом случае я везу своих рабов и еще кое-что в Кранзелькрахт. Я надеюсь получить огромную прибыль от этого предприятия, и рыцари, которые достаточно храбры, чтобы разделить его со мной, получат много золота, не говоря уже о славе.

Абиру замолк, чтобы отхлебнуть из стакана, и Кикаха сквозь зубы бросил Вольфу:

— Этот человек — лжец не меньший, чем я. Он намерен использовать нас, чтобы добраться до самого Кранзелькрахта, который находится неподалеку от подножия монолита. А потом он заберет Хрисеиду и рог в Атлантиду, где ему должны отвалить за них целый дом золота и алмазов. То есть игра его даже тоньше, чем я вначале думал.

Он поднял свою кружку и долго осушал ее, или делал вид.

— Будь я проклят, если в этом Абиру нет чего-то мне знакомого! У меня возникло это странное ощущение, когда я увидел его в первый раз» но потом я был слишком занят, чтобы думать об этом. Теперь же я твердо знаю, что уже встречал его прежде.

Вольф ответил, что в этом нет ничего удивительного. Сколько лиц он перевидал за свои двадцатилетние странствия!

— Может, ты и прав, — пробормотал Кикаха. — Но мне кажется, что у меня было с ним какое-то шапочное знакомство. Я очень хотел бы соскрести его бороду.

Абиру поднялся и, извинившись, вышел из-за стола, сказав, что настал час молитвы Господу и его личному божеству Тартарту, а после отправления обрядов он вернется. На это фон Элгерс жестом подозвал двух ратников и приказал им сопровождать гостя до его покоев и позаботиться о его безопасности. Абиру поклонился и поблагодарил за заботу.

От Вольфа не ускользнуло, что стояло за вежливостью барона. Он не доверял хамшему, и Абиру знал об этом. Фон Элгерс, несмотря на опьянение, отлично сознавал что происходит и замечал все из ряда вон выходящее.

— Да, ты прав насчет него, — подтвердил его мнение Кикаха. — Он очутился там, где находится, не потому что поворачивался к врагам спиной. И постарайся скрыть свое нетерпение, Боб. У нас впереди долгое ожидание. Прикинься пьяным, сделай несколько пассов дамам. Тебя сочтут ненормальным, если ты этого не сделаешь. Но не уходи отсюда. Мы должны оставаться на виду друг у друга, чтобы суметь уйти вместе, когда это потребуется.

Вольф выпил достаточно для того, чтобы немного снять напряжение последних дней. Он даже принялся болтать с госпожой Алисон, женой барона Венцельбрехта.

Темноволосая и голубоглазая женщина величавой красоты была одета в облегающее белое парчовое платье с таким глубоким декольте, что ей бы полагалось быть вполне довольной его возбуждающим воздействием на мужчин, но она не переставала ронять веер и поднимать его сама. В любое другое время Вольф был бы непрочь нарушить с нею свое вынужденное воздержание. Было очевидно, что у него не возникло бы с этим никаких затруднений, так как она была польщена тем, что сам великий Вольфрам заинтересовался ею. Она слышала о его победе над Лаксфальком. Но он мог думать только о Хрисеиде, которая должна была находиться где-то здесь, в замке. Никто не упомянул о ней, а сам он не решился выспрашивать. И все же у него язык чесался от такого желания. Несколько раз его приходилось буквально прикусывать, чтобы не дать сорваться вопросу.

Вскоре — и как раз в самое нужное время, поскольку Вольф уже не мог пропускать мимо ушей смелые намеки Алисон — ему пришел на выручку Кикаха. Он привел с собой мужа Алисон, чтобы дать Вольфу резонный предлог покинуть ее. Позже Кикаха признался, что он уволок Венцельбрехта от другой дамы под тем предлогом, что супруга якобы потребовала его возвращения. Кикаха с Вольфом ушли, предоставив отупевшему от пива барону объяснить, что именно ему от нее понадобилось. Поскольку ни он, ни жена этого не знали, у них должен был произойти забавный, хотя и несколько путаный диалог.

Вольф жестом предложил Лаксфальку присоединиться к ним. Все трое прикинулись бредущими, пошатываясь, в туалет. Скрывшись из поля зрения пирующих, они поспешили вперед по коридору, удаляясь от своей предполагаемой цели. Они без помех одолели четыре лестничных марша. Все их оружие составляли кинжалы, так как являться на пир при мечах и в доспехах считалось оскорблением. Вольф, однако, сумел отвязать длинный шнур от штор в своих покоях и обмотал его вокруг талии под рубахой.