Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенной. Врата мироздания.

— К черту все! Я их не брошу! — Коротко поговорив со скакавшими в тандеме, он снова нагнал Вольфа. — Пропадать, так всем вместе, — сказал он. — Но ты не обязан оставаться с нами, Боб. Ты не должен хранить нам верность. Для тебя нет никакой причины приносить себя в жертву ради нас и терять Хрисеиду и рог.

— Я останусь, — твердо сказал Вольф. Кикаха усмехнулся и хлопнул его по плечу.

— Я надеялся, что мы сможем добраться до леса, но боюсь, что мы не успеем. Почти, но не совсем. К тому времени, когда мы доберемся до того большого холма, нас снова догонят, А жаль!.. До леса-то всего полмили...

Колония «собачек» прерий столь же внезапно осталась позади, как раньше выросла перед ними. Хроваки погнали своих животных галопом. Минутой спустя кентавры безопасно миновали поле и тоже помчались на полной скорости, преследуемые поскакали вверх по холму и остановились на вершине, строясь в круг,

Вольф посмотрел вниз по склону холма и через равнину на небольшую речку. Вдоль нее рос лес, но его волнение было вызвано не этим. У края реки, частично загороженные деревьями, стояли белые типи.

Кикаха долго смотрел, прежде чем сказать:

— Ценкавы.., Смертельные враги «медвежьего народа», но, впрочем, кто им не враг?

— Они выходят, — произнес Вольф. — Их, должно быть, предупредили часовые.

Он доказал на беспорядочную группу всадников, выезжавших из леса. Солнце отсвечивало от белых лошадей, белый щитов и белых перьев, искрилось на наконечниках пик.

Один из хроваков, увидев их, начал высокотонную воющую песню. Кикаха зло прикрикнул на него, и Вольф понял что индейцу велели заткнуться. Сейчас было не время для песен смерти, они еще обманут и полуконей, и ценкавов.

— Я собирался дать здесь последний бой, -— проговорил Кикаха, — но теперь — нет. Мы поскачем к ценкавам, а затем оторвемся от них в лесу вдоль реки. Как мы отделаемся, зависит от того, решат ли оба наших противника драться или нет. Если один откажется, то другой нас уделает. Если же нет... Ходу!

Пронзительно вопя, они ударили пятками по ребрам лошадей и поскакали вниз с холма на лагерь ценкавов.

Вольф оглянулся через плечо и увидел, что полукони мчатся по склону холма следом за ними.

— Не думал я, что они клюнут на это! — крикнул Кикаха. — Много женщин будет выть сегодня в вигвамах, но не только среди «медвежьего народа».

Теперь хроваки были достаточно близко, чтобы различить узоры на щитах ценкавов. Это были черные свастики, воспринятые Вольфом без удивления. Крючковатый крест был на Земле древним и широко распространенным символом. Он был известен троянцам, критянам, римлянам, кельтам, норвежцам, индийским буддистам и китайцам и по всей доколумбовской Северной Америке. Вольф также не удивился, обнаружив, что надвигающиеся индейцы были рыжими.

По-прежнему беспорядочной массой, но сбившись потесней, ценкавы взяли копья наперевес и издали боевой клич, подражая клекоту ястреба.

Кикаха во главе колонны поднял руку, задержал ее на миг, а затем резко рубанул ею воздух. Его конь развернулся влево и поскакал прочь с последовавшей за ним цепочкой «медвежьего народа»— голова и тело змей. Его расчет был точен. Когда полукони и ценкавы, с треском врезавшись друг в друга, перемешались в смертельнрй схватке, хроваки улизнули.

Добравшись до леса, они замедлили ход, пробираясь между деревьями, а потом переправились через речку. Даже теперь Кикахе пришлось поспорить с несколькими воинами, которые хотели шмыгнуть обратно через речку и сделать набег на лагерь ценкавов, пока их воины были заняты боем с полуконями.

— По-моему, это имеет смысл, — высказался Вольф, — если мы задержимся там ровно настолько, чтобы захватить несколько лошадей. Жужжит Как Пчела и Высокая Трава не могут передвигаться парами.

Кикаха пожал плечами и махнул рукой.

Набег занял пять минут. Хроваки вновь переправились через речку и, выскочив из леса, с дикими криками рассеялись среди типи. Женщины и дети завизжали и пытались прятаться в лесу и вигвамах. Некоторые хроваки хотели захватить не только коней, но и другую добычу, но Кикаха пригрозил, что убьет первого, кого поймает на краже чего-нибудь, кроме луков и стрел. Впрочем, сам нагнулся с коня и подарил хорошенькой боевитой женщине долгий поцелуй.

— Скажи мужчинам, что я хотел бы взять тебя в постель и сделать своей женой! — бросил он ей. — Но нас ждут дела поважнее!

Смеясь, он отпустил женщину, убежавшую в вигвам. Кикаха задержался еще, чтобы помочиться в большой котел посреди лагеря — смертельное оскорбление для племени, — а затем приказал отряду поскорее убираться.