Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенной. Врата мироздания.

— Пошли, больше нельзя терять ни секунды, — и добавил, обратившись к Уризену:

— Прощай отец. Твоя смерть близка. Я знаю, твое сердце жаждет отмщения. Несколько слов, и справедливая кара настигла бы Валу. Но ненависть слепит тебя. Ты сам лишаешь себя возможности свершить возмездие.

— Подожди! — крикнул ему вслед Уризен.

Вольф быстро вернулся к клетке. Уризен облизал пересохшие губы.

— Если я помогу тебе, выполнишь ли ты одно условие?

— Я не могу освободить тебя, отец, — ответил Вольф. — Тут надо подумать, а ты сам видишь, что у нас нет ни минуты. А если бы и смог, я все равно убил бы тебя, как только открыл бы клетку.

— Я предлагаю услугу за услугу, — произнес Уризен. — Я прошу тебя об одном — о смерти. Я бесконечно страдаю, сын мой. Гордость мешала мне сознаться. Но каждая минута такой жизни кажется мне тысячелетиями. Будь на моем месте кто-нибудь другой, он бы уже давно пал перед тобой на колени, умоляя положить конец его мукам. Уризен же никогда не унижается до просьб. Обмен — другое дело.

— Согласен, — сказал Вольф. — Стрела избавит тебя от мук.

Уризен склонился к решетке и прошептал несколько слов. Не успел он закончить, как в дальнем помещении послышался смех. Вольф резко повернулся и увидел идущую навстречу Валу. Он мигом положил стрелу на тетиву лука, хотя и знал, что Вала ни за что не решилась бы войти, не будучи надежно защищена.

Однако в следующий момент он заметил, что тело Валы просвечивает, и даже разглядел сквозь нее противоположную стену. Тотчас же стало понятно, что перед ними проекция изображения. «Лишь бы она не подслушала то, о чем сказал Уризен, — молился про себя Вольф. — Иначе все пропало».

— Отлично! Лучшего я и желать не могла, — заявило изображение. — Все в сборе — меня это полностью устраивает. Счастливое семейство снова вместе! Советую хорошенько поразвлечься, перегрызая друг другу глотки. Надеюсь, это будет достойное зрелище! Мне, к сожалению, некогда: я покидаю планету и отправляюсь на охоту за еще живущими братьями и любимой сестричкой Ананой. Правда, перед отлетом я немного отдохну... с твоей Хрисеидой.

— Тебе еще ни разу не удавалось и не удастся взять верх, — воскликнул Вольф в ярости. — Даже если ты убьешь нас, то недолго будешь упиваться своей победой. Слышала ли ты о яде эстфагво туземцев водного мира? Он не имеет ни вкуса, ни запаха, и его очень легко подсыпать в пищу. Яд этот проникает в кровь и долгое время остается там, никак не проявляясь. И лишь через несколько дней ужасная боль скрючивает жертву, и несчастный долгие часы бьется в предсмертных судорогах. Знаешь ли ты, что от него нет противоядия? Так вот, Вала, я подозревал тебя в предательстве. Поэтому вчера вечером и подсыпал эстфагво тебе в ужин. Скоро яд начнет действовать, вот тогда можешь посмеяться.

Ничего подобного Вольф, конечно, не делал и до последнего момента даже не думал об этом. Но он рассчитывал, что если он умрет, то Вала заплатит хоть несколькими часами ожидания смерти.

Вала вскрикнула от ярости и отчаяния.

— Ты лжешь, Джэдавин! Ты никогда не решился бы на такое! Ты просто пытаешься напугать меня!

— Подожди немного и увидишь, правду я сказал или нет, — отпарировал Вольф.

Он повернулся и с луком наготове двинулся к клетке, намереваясь выполнить данное Уризену обещание.

Изображение Валы вспыхнуло и исчезло. Тотчас же из скрытых в потолке труб забили струи зеленой пены. Жидкость залила весь пол и поднялась до колен. Едкие испарения вызвали у Всевышних приступ кашля. Глаза у Вольфа заслезились. Он нагнулся за луком, который случайно выронил и закашлялся еще сильнее.

Пена уже поднялась до уровня груди. Вольф с трудом шагал в вязкой массе, пробираясь к противоположной двери — хотя там его вполне могла ждать очередная ловушка. Когда пена начала захлестывать голову, он задержал дыхание и надел кислородную маску. Затем немного отодвинув ее от лица, выдул собравшийся внутри состав, надеясь, что и другие сохранили присутствие духа и вспомнили о масках.

За несколько шагов до выхода Вольф почувствовал, что пена начинает твердеть. Он протискивался, насколько хватало сил, но сопротивление вязкой массы все росло. Еще движение, и пена превратилась в твердое желе. Он был схвачен, как муха в янтаре.

Вольф не мог видеть идущих следом за ним Всевышних, стоя лицом к сводчатому проходу, к которому так стремился. Он попробовал шевельнуться и обнаружил, что может немного двигать руками и ногами. Прилагая неимоверные усилия, он протиснулся еще на полдюйма, но желе, как бы пружиня, вернуло его назад и вновь сжало, как в тисках. Ему не оставалось ничего другого, как ждать, пока не кончится запас воздуха. Система циркуляции кислорода была замкнутой и перерабатывала выдыхаемую двуокись углерода. Будь она открытой, он бы уже давно умер. Желе охватывало его так плотно, что выдыхать воздух было некуда. Ему оставалось жить, возможно, часа два. Похоже, что Вала будет смеяться последней. А Хрисеида, большеглазая красавица Хрисеида — что с ней? Неужели ее заставили смотреть, как он умирает? Или же Вала развлекается, описывая ей предстоящие пытки?