Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

Вольф вынул копье и попал одному в ягодицы. Дикарь закричал и навернулся со скалы вперед, надо полагать, на своих собратьев внизу. Другой встал и развернулся как раз во время, чтобы получить нож Вольфа в живот и упасть спиной со скалы.

Вольф взял большой камень и поднял его на вершину одного из огромных валунов и влез следом. Наверху он снова взял камень, поднял его над головой и, подойдя к переднему краю огромного валуна, заорал и бросил его в толпу. Дикари подняли головы как раз вовремя, чтобы увидеть летящий камень. Он раздробил кости, по меньшей мере, троим и покатился вниз по холму. Уцелевшие в панике убежали. Наверно они подумали, что Вольф не один. А может, неорганизованные дикари потеряли боевой дух, увидев, что понесли слишком большие потери. Зрелище трупов соплеменников позади тоже, вероятно, прибавило им страху.

Вольф надеялся, что они не вернутся. Чтобы подлить масла в огонь, он спрыгнул вниз, снова поднял валун и отправил его грохотать вниз по склону следом за дикарями. Камень подпрыгивал и подскакивал, словно гонящийся за кроликом волк, и действительно ударил еще одного, прежде чем достиг подножия.

Хрисеида из-за своего валуна выпустила в дикарей еще две стрелы.

Вольф повернулся к барону и обнаружил, что тот лежит на земле. Лицо его было серым, а из раны вокруг воткнувшегося ему в грудь наконечника копья хлестала кровь.

— Вы! — слабо произнес он. — Человек из другого мира. Вы видели, как я бился?

Вольф подошел к нему, чтобы изучить рану.

— Видел. Ты бился, словно один из воинов Ешуа Навина, друг мой. Такой славной битвы я никогда не видывал прежде. Ты, должно быть, убил, по меньшей мере, двадцать врагов.

Фунем Лаксфальк сумел улыбнуться.

— Двадцать пять. Я их считал.

Затем он широко улыбнулся и промолвил:

— Мы оба чуть-чуть округлили истину, как сказал бы наш друг Кикаха. Но не слишком сильно. Это был великолепный бой. Я только сожалею, что мне приходилось сражаться без друзей и без доспехов в одиноком месте, где никто никогда не узнает, что Фунем Лаксфальк прибавил чести своему имени, даже если бой этот был против оравы воющих голых дикарей.

— Узнают, — пообещал Вольф. — Настанет день, и я расскажу.

Он не давал ложных слов утешения. И он, и идше знали, что смерть за поворотом нетерпеливо выжидает жертву.

— Ты не знаешь, что случилось с Кикахой? — спросил Вольф.

— А, с этим обманщиком! Он однажды ночью выскользнул из цепей. Попытался освободить и меня тоже, но не смог. Затем он ушел, пообещав, что вернется и выручит меня. Именно так он и сделает, но прибудет слишком поздно.

Вольф посмотрел вниз. Хрисеида по склону поднималась к нему с несколькими извлеченными из трупов стрелами. Черные перегруппировались у подножия и оживленно толковали между собой. Из джунглей вышли и присоединились другие. Вместе со свежими численность дикарей возросла до сорока. Их возглавлял человек, разодетый в перья и носивший отвратительную деревянную маску. Он вращал трещеткой, прыгал и, казалось, что-то втолковывал.

Идше спросил у Вольфа, что происходит. Роберт объяснил. Лаксфальк говорил так слабо, что Роберт должен был приложить ухо чуть не к самому рту рыцаря.

— Моей самой дорогой мечтой, барон Вольф, было сражаться однажды бок о бок с вами. Ах, какую бы благородную пару рыцарей мы оба составили в доспехах и размахивая нашими... Это конец.

Губы его сомкнулись и посинели. Вольф поднялся и снова осмотрел склон. Дикари двигались вверх цепью, чтобы предотвратить бегство тех, кого собрались атаковать. Вольф взялся за работу: он стаскивал и сваливал в кучу тела, образовав из них вал. Единственной надеждой было оставить проход для атаки только для одного-двух дикарей за раз. Если они потеряют достаточно людей, то могут поостыть и задуматься: а не убраться ли восвояси? Он по-настоящему в это не верил, так как эти дикари показали замечательную настойчивость, несмотря на ошеломляющие потери. Кроме того, они могли в любой момент отступить на небольшое расстояние, чтобы подождать, когда голод и жажда выгонят Вольфа и Хрисеиду из убежища.

Дикари остановились на пол пути к вершине, чтобы дать тем, кто обходил холм, время расположиться. Затем по команде человека в деревянной маске они стали как можно быстрее взбираться на холм. Двое оборонявшихся не шелохнулись, пока брошенные копья не зазвенели о края валунов или не вонзились в баррикаду из мертвых.

Вольф выстрелил дважды, а Хрисеида — три раза. Ни одна стрела не прошла мимо цели.