Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

Пальцы его сжались на голове Теотормона, и он метнул ее в Валу. Затем вскочил на ноги и кинулся к ней, зная, что у него нет ни одного шанса, но надеясь, что случится чудо и хоть на мгновение ее внимание отвлечется.

Вала подняла руку, чтобы отправить вызывающий ужас заряд. Луч рассек мертвую голову, половина которой, однако, все еще продолжала лететь к ней. Затем луч, метнувшийся к потолку, перерезал золотую цепь. Полутонная люстра рухнула на Валу. Вольф все еще бежал, когда это произошло. Он бросился на пол, спасаясь от выстрела, — на тот случай, если Вала еще жива. Сестра пристально смотрела на него, глаза ее все еще яростно сверкали. Но тело и руки были придавлены тяжестью алмаза, по полу растекалась кровь.

— Ты... победил... брат, — выдохнула она.

Хрисеида вышла из-за статуи и бросилась к Вольфу.

Зарыдав, она прильнула к нему. Он не мог ругать ее за это, но нужно было действовать.

Крепко обняв ее, он несколько раз поцеловал девушку, а потом отстранил.

— Нам нужно выбираться отсюда, пока это возможно, — сказал он. — Нажми на третью горгулью с левой стороны на верхнем украшении зеркала.

Она нажала, и зеркало повернулось, открыв проход. Вольф вскинул на плечо потерявшего сознание брата и двинулся к потайному проходу.

— Роберт! — позвала Хрисеида. — А как же она?

Он остановился.

— Что, как она?

— Неужели ты собираешься бросить ее здесь? Ведь она умирает! Она страдает!

— Ну и что? — ответил он. — Она это заслужила.

— Роберт!

Вольф вздохнул. Похоже, он снова стал настоящим Властелином, прежним Джадавином.

Он положил Луваха на пол и подошел к Вале. Та повернулась, и ее рука освободилась, причем кусок отколотого алмаза упал на пол. Вольф прыжком подскочил к ней и схватил за руку в тот момент, когда из ладони сверкнул луч. Роберт выкрутил ей руку так сильно, что затрещали кости. Вала вскрикнула от боли и умерла. Направленный на Вольфа лазерный луч рассек ее надвое. Вольф, Хрисеида и пришедший в себя Лувах устремились к кораблю.

Звездолет поднялся по стволу пусковой шахты на вершину дворца. Стартовав, Вольф повел корабль к вратам, укрытым в горах планеты темпосфуджеров. Только после этого у него нашлось время узнать, как Вале удалось выманить Хрисеиду из постели и похитить из его мира.

— Меня разбудил гексакулум, — объяснила Хрисеида. — Ты спал, она — Вала — предупредила меня, что если я попытаюсь разбудить тебя, ты умрешь страшной смертью. Вала сказала, что только беспрекословно выполняя указания, я спасу тебя от смерти.

— Тебе следовало бы знать ее получше, — заметил Вольф. — Если бы она могла причинить мне вред, то сделала бы это без промедления. Но тогда ты слишком испугалась за меня, я понимаю. Ты не осмелилась даже подумать, что она блефует.

— Да, мне хотелось закричать, но я боялась, что она может осуществить свои угрозы. Я так боялась за тебя, что сосем потеряла голову. Поэтому я молча прошла через врата — те, что ведут в нижние этажи нашей вселенной. Перед тем, как выйти, я по ее приказу отключила сигнализацию. Вала ждала меня в пещере у врат, чтобы перенести в этот мир. Остальное ты знаешь.

Вольф передал рычаги управления Луваху, чтобы обнять и поцеловать Хрисеиду. Она заплакала, и глаза Вольфа тоже наполнились слезами. То были не только слезы облегчения от того, что он вернулся с Хрисеидой, целой и невредимой, — он освобождался от неимоверного напряжения, в котором жил последнее время, скитаясь по этой жестокой вселенной.

Еще он плакал по Вале и братьям, но не тем, которые хотели убить его, а по тем, какими они могли бы стать, но так и не стали.

Под зеленым небом и желтым солнцем на черном жеребце с выкрашенной в малиновый цвет гривой, а хвостом — в голубой, Кикаха скакал, спасая свою жизнь.

Сто дней назад, тысячу миль назад он покинул деревню хровака, медвежьего народа. Устав от охоты и простой жизни, Кикаха возжаждал вкусить цивилизации. Более того, ему захотелось поупражнять свой интеллект, а у тишкетмоаков, единственного цивилизованного народа на этом ярусе, имелось много такого, чего он не знал.

Поэтому он оседлал и навьючил пару лошадей, попрощался с вождями и воинами и поцеловал на прощание двух жен. Кикаха разрешил им взять новых мужей, если не вернется через шесть месяцев. Они же заявили, что будут ждать его вечно, на что Кикаха улыбнулся, ведь то же самое они говорили и предыдущим мужьям перед тем, как те ускакали на тропу войны, да так и не вернулись.