Филип Фармер - Многоярусный мир - Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

— Слышите грохот волн? — тихо спросил Теотормон. — Еще немного, и этот этаж тоже затопит.

— Хрисеиду, наверное, держат в той же камере, где томился ты, — сказал Вольф. — Веди нас туда.

Теотормон, отталкиваясь мощными ногами, пружинистой походкой направился туда, где столько времени провел в заточение. Он без колебаний находил дорогу в путанице комнат и переходов, казавшихся постороннему взгляду запутанным лабиринтом. Наконец он остановился перед высоким овальным входом из красного камня, украшенного пурпурными шероховатыми барельефами крылатых созданий. За проемом находился огромный зал, залитый тусклым светом.

— Вот здесь меня и держали, — сказал Теотормон. — Но я боюсь туда входить.

Вольф сунул копье в сводчатый проход.

— Подожди минутку, — посоветовал Теотормон. — Реле ловушки может срабатывать с опозданием, чтобы вошедший не мог спастись.

Вольф продолжал держать копье, считая секунды и прикидывая, как далеко удастся войти в помещение. Неожиданно в зале что-то ослепительно вспыхнуло, и Роберта отбросило назад.

Когда зрение вернулось, Вольф увидел, что половины копья как не бывало. В проходе веяло жаром, воздух наполнился запахом гари.

— Твое счастье, что пламя направлено вверх, — заметил Теотормон.

Ловушка занимала около двадцати ярдов. Дальше помещение могло быть безопасным, но как миновать смертельную преграду?

Вольф отступил на шаг и, швырнув в зал остаток копья, повернулся ко входу спиной. Снова последовала вспышка, высветившая на полу коридора тени Властелинов, из зала хлынула волна жара. Вольф повернулся и метнул в комнату стрелу, считая секунды. Ровно через три секунды стрела вспыхнула в пламени. Вольф объяснил спутникам свой план, и Властелины, спустившись этажом ниже, окунулись в воду. Затем они, мокрые, вернулись к сводчатому проходу. Вольф метнул стрелу. Последовала вспышка, и как только жар чуть-чуть схлынул, он опрометью кинулся в помещение. За ним помчались Теотормон и Лувах. У них было всего три секунды, чтобы преодолеть двадцать ярдов — времени немного, но достаточно. Пламя высушило намокшие одежды и слегка опалило волосы. Но преграды остались позади.

У дверей остались Ринтрах и Тармас. Ринтрах метнул стрелу и кинулся в раскаленный воздух. Вольф, наблюдавший за ними, заметил, что Тармас заколебался, и предупреждающе крикнул, советуя подождать и попытаться еще раз. Но Тармас не обратил на его слова внимания, а может быть, просто не расслышал их. Он понесся изо всех сил, и глаза его были широко раскрыты под кислородной маской. Вольф приказал всем отвернуться. Вновь последовала ослепительная вспышка, и одновременно раздался пронзительный крик. В лица Властелинов полыхнул горячий воздух, комнату заполнил запах горелой плоти и сожженной рыбьей шкуры, из которой были сделаны одежды. Останки Тармаса темной грудой лежали на полу и дымились.

Властелины молча отвернулись и, не говоря ни слова, направились через зал. Подойдя к следующему проходу, Теотормон после соответствующей проверки провел их в узкую дверь. Отряд вошел в полукруглую комнату длиной около ста ярдов. Вдоль стен стояло множество клеток, и все они, за исключением одной, были пусты. Вольф увидел ее обитателя первым.

— Уризен! — воскликнул он.

В клетке размером десять на десять футов имелось только тонкое одеяло, кран с питьевой водой, дыра в полу, заменявшая туалет, да автоматический раздатчик пищи. Человек в ней был худым и высоким. Лицо его все еще странным образом сохраняло соколиное выражение, но борода отросла ниже колен, а грязные спутанные волосы спадали до икр. Увидев клочья седины, Вольф понял, что отца держали здесь долго: даже прекратив принимать так называемое средство бессмертия, Властелины еще долгие годы испытывают воздействие препарата.

Уризен подошел к решетке, но держался осторожно, не прикасаясь к стальным прутьям. Вольф тихо приказал всем отступить, а сам приблизился к клетке. Остановившись в нескольких дюймах от нее, он спросил:

— Ты все еще ненавидишь нас так сильно, отец, что жаждешь нашей смерти?

Вольф поскреб прутья кончиком стрелы: по металлу тотчас побежали блики света.

Уризен печально улыбнулся и заговорил глухим, полным боли голосом:

— Дотрагиваться до решетки только болезненно, но не смертельно. Ах, Джадавин, ты всегда был самым хитрым! Кому бы еще удалось зайти так далеко? Никому — разве только Вале, да, возможно, Рыжему Орку.