Филип Фармер - Многоярусный мир - Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

— Для побежденного у тебя куда как много самоуверенности, — отозвался Кикаха.

Он нагнулся и подобрал окровавленный обломок мрамора. Выпрямившись, Кикаха несколько секунд еле держался на ногах, борясь с головокружением. Слишком много потеряно крови, слишком много ударов пришлось по голове. Но Рыжий Орк был не в лучшей форме. Кто победит, могло зависеть от того, кто первым потеряет сознание.

Кикаха стер о штаны кровь с куска мрамора и поднял его на обозрение Рыжему Орку.

— Его пускали в ход уже дважды — ты и я. Давай посмотрим, что выйдет в третий раз. Сомневаюсь, что тебе снова удастся его отбить.

Рыжий Орк, скривившись от боли, полуприсел в боевой стойке, выставив вперед кинжал.

— В юности на Земле, — продолжал Кикаха, — я так кидал бейсбольный мяч, что он летел, будто метеорит сквозь космическое пространство. Я и крученые подачи тоже лихо делал. Один высматриватель будущих бейсбольных звезд как-то сказал мне, что я рожден для высшей лиги. Но у меня были другие планы. Они не осуществились, поскольку я попал в Многоярусный мир, а оттуда в другие вселенные Владык. Давай посмотрим, на что годится земной спорт.

Он крутнулся на месте, сознавая, что давно не тренировался и что неровный кусок мрамора — отнюдь не легкий мячик. Да и сил осталось немного. Но он сумеет мобилизоваться, тем более что до противника всего десять футов.

Мраморный обломок вылетел, вращаясь, из его руки. В ту же секунду тоан упал на колени и чуть подался вбок. Но камень, которым Кикаха метил в грудь, далеко уклонился от цели и ударил Рыжему Орку в голову прямо надо лбом. Тоан рухнул на бок, выронив кинжал. Глаза и рот у него оставались открытыми; он не двигался.

Кикаха подобрал кинжал, посматривая своим единственным глазом на Владыку, потом пнул лежащего сапогом в бок. Тело шевельнулось, но лишь от удара.

Кикаха опустился на колени и сорвал с поверженного врага шорты. Схватив его за яйца, он приготовился отрезать их. Он мог теперь съесть их сырыми, вот только не знал, стоит ли. Но, несмотря на изнеможение, ярость все еще бурлила в нем. Этот тоан должен пережить ту самую участь, какую он уготовил своему противнику.

Тут до него донесся голос Манату Ворцион:

— Кикаха! Ты не можешь так поступить! Ты лучше его! Ты не такой дикарь, как он!

Кикаха поднял голову и глянул здоровым глазом на Великую Матерь — она сидела в аэроботе.

— Черта с два не такой! — возразил он. Собственный голос, казалось, доносился до него издалека. — Смотри!

Он сделал это одним махом. И тут же все вокруг завертелось, и черная пустота, прихлынув, заполнила собой пространство.

Раны Кикахи зажили, а в глазнице вырос новый глаз. Этот последний процесс занял сорок дней, и часть этого времени его глаз походил на тошнотворную желеобразную массу. Но теперь Кикаха вновь походил на себя — целого и невредимого, как всегда.

Он сидел близ края того монолита, где стоял дворец, который некогда занимал Вольф в качестве Владыки здешнего мира. Время от времени Кикаха потягивал из граненого кварцевого кубка лиловую жидкость. Он смотрел на зеленое небо, желтоватое солнце, а потом на просторную панораму внизу — уникальную среди множества вселенных.

Дворец стоял на вершине массивного и вздымающегося ввысь каменного столпа, венчавшего планету, созданную наподобие Вавилонской башни. Монолит вздымался в центре круглого континента, яруса Атлантиды. Тот, в свою очередь, располагался на верхушке еще более обширного монолита — яруса Дракландии. А ниже этого яруса находился еще больший ярус, названный Кикахой Индеей. Еще ниже простирался уровень Океанов Если встать на его краю, то перед тобой откроется одно лишь пустое пространство, заполненное воздухом. А если спрыгнуть вниз, то падать пришлось бы долго-долго. И где закончилось бы это падение, Кикаха понятия не имел.

Теоретически, если смотреть в очень мощный телескоп, то при очень низкой влажности можно было разглядеть самый нижний ярус, во всяком случае, его окраинную часть. Но Кикаха довольствовался и тем видом, какой открывался у него перед глазами.

Анана пережила крушение роскошной тюрьмы во дворце, но, когда ее вынесли из камеры через пять дней после нападения Хрууза, она была серьезно ранена и сильно обезвожена. Кикаха не отходил от нее ни на шаг, пока она не поправилась. Но, несмотря на всю проявленную им заботу, Анана по-прежнему ненавидела его.

Раны у Рыжего Орка затянулись сами собой. В темницу его не заперли, но держали под пристальным наблюдением. И он больше не носил имени Рыжий Орк; теперь его звали просто Орком. Ему не предоставили выбирать между пожизненным заключением и стиранием памяти до пяти летнего возраста. Великая Матерь поработала с компьютером тоана, пока не нашла код доступа, открывавший все файлы. Вероятно, Манату Ворцион единственная во всех вселенных могла справиться с такой задачей, да и то она отняла у нее немало времени.