Игорь Дроздов - Брат-зверь

— Ну же, Сергей, ну же, — одними губами говорил Алексей. — Не дергайся.

Сам он быстрыми, четкими движениями зарядил пистолет, прицелился и выстрелил в оборотня, который как раз начал заходить с боку к Горыне. Богатырь в это время сконцентрировался на другом, который резкими прыжками наскакивал на него. Не давал опомниться.

Зверь взвыл, закавылял в сторону. Задние лапы у него подломились. Он еще немного протащил зад, вытирая пол, а потом растянулся, ткнувшись оскаленной мордой в дверь и разбросав передние лапы в стороны.

Наконец Сергей смог зарядить пистолет. Он начал целиться в мельтешащего перед ним зверя. Руки у него ходили из стороны в сторону как у почетного алкоголика. Выстрелил, и, конечно, промазал. Но зверь шарахнулся в сторону, сбился с ритма и Горыня, изловчившись, загнал ему кинжал под правую ключицу. Зверь взревел. В последней попытке ухватил богатыря за руку. По счастью клыки впились только в ткань рукава. Раздался треск и оборотень отвалился. Из пасти торчали полоски материи.

— Спасибо, отрок, — сказал Горыня. Он запыхался. Грудь тяжело вздымалась.

— А что, я ничего… — округлил глаза Сергей.

— Ты его отвлек. А иногда это важнее, — Алексей подошел к сыну. По мужски прижал его к груди и сразу отпустил. — Собери пули и хоть что-то из пороха.

Сергей кивнул. Лицо стало виноватым.

— Все нормально, — улыбнулся отец. — Видел бы ты меня, когда я этому учился. Джон мне чуть уши с корнями не выдрал и заставил пол по всей комнате отдраивать.

— Как ты? — спросил он чуть позже Горыню. Глазами указал на остатки рукава.

— Ничего. Даже не поцарапал.

— Повезло.

— Повезло.

Горыня ухватил за лапу еще теплого оборотня.

— Давай, надо оттащить эту падаль.

Они потащили оборотня. Туша ползла тяжело. Оставляла за собой влажный, темно красный цвет.

Раздался резкий, пронзительный скрип. Алексей инстинктивно ухватился за уши и поморщился. Обернулся.

Ползущие змеи. Женщины, корчащиеся в их объятиях, уходили в сторону, открывая дверной проем, освещенный изнутри светом факелов. На серой стене возник желто-красный прямоугольник и в нем, согнувшись, разведя толстые, мускулистые руки стоял огромный черный силуэт.

— Приветствую! — прогромыхало по коридору. — Вы пришли. Я ждал.

У Алексея екнуло сердце. Голос Грымта не изменился, остался прежним. Подсознательно он ожидал, что, став злом, великан обязательно начнет шипеть, рычать или станет надменным. Ничего подобного. Тот же голос их друга.

— И потому приготовил комиссию по встрече? — сказал Горыня и натянул лук.

— Горыня, дружище, мы же с тобой столько времени служили вместе. Столько раз бились спиной к спине.

— Сейчас мы бьемся лицом к лицу, — сурово бросил богатырь и неожиданно дрогнувшим голосом добавил. — К сожалению.

— Я не хотел никого убивать, — сказал Грымт. — Мне надо было поговорить с вами, а для этого пришлось лишить вас оружия.

— Меня ты, предположим, оружия не лишил.

— Я надеялся, ты потратишь стрелы на зомби.

— Ты меня за лешего держишь? Я же знал, что стрелы их не берут.

— Кемираноса убили! — крикнул Сергей. Наступила тишина.

— Его не могли убить, — проговорил Грымт. — Он же в броне.

— Да, великан, — Горыня прищурился. — Кемираноса все-таки убили. И ты ответишь за его смерть.

Грымт вышел из тени и Алексей увидел: то, что не коснулось голоса, коснулось всего остального. Грымт был весь заросший. Заросший даже по сравнению с тем, каким был раньше. Волосы покрывали лицо, густыми космами выбивались из под воротника, из рукавов, покрывали босые ноги. Голыми остались только нос и внутренние стороны ладони. Так же у Грымта были ярко красные и словно бы стеклянные глаза. Великан посмотрел на Сергея, облизнулся. Язык оказался неестественно длинным и зеленого цвета. Словно толстая лиана он погладил белоснежные, изогнутые кинжалами клыки. По клыкам стекала нитка слюны.

Алексею не понравилось это его голодное облизывание. Он торопливо, но четко начал заряжать пистолет.

— Ты хоть знаешь, как изменился? — спросил между тем Гордыня, пристально смотря на мертвую белку, привязанную к шее великана. Шейка зверька была свернута.

— Я знаю, что я изменился, — ответил Грымт. — И знаю, что ничего не могу с этим поделать. Поверь, друг, мне страшно. Я не знаю, чем все закончится…

— Когда-то ты пообещал покончить с собой.

Грымт подошел ближе, наклонился над мертвым волком.

— Как печально быть оборотнем, — проговорил он. — Ты все осознаешь, но ничего не можешь изменить. В душе ты один, но тело действует посвоему, — он поднял оборотня на руки. — Тебя считают чудовищем и тебе надо заманивать людей, потому что сами они к тебе не придут. А заманиваешь их для того, — он резко развернулся и швырнул волка в Горыню, — чтобы убить! — крикнул он.