Игорь Дроздов - Брат-зверь

Краем уха отметил, что прозвучал сигнал на конец рабочего дня. Вокруг заходили, засуетились. Ученые и лаборанты неспешно подводили к концу дела. Несколько экспериментов, в виду их неоконченности, законсервировали. Над одним продолжили работать, не обращая внимания на суету. Видно решили доделать, во чтобы то ни стало.

Кто-то из лаборантов прошел между Алексеем и экраном. Это послужило сигналом. Алексей оторвался от созерцания сидящего на троне великана. Тоже начал собираться. А так, как в основном был теоретиком, то и делать ему оказалось, кот наплакал. По сути, вообще ничего. Он поднялся, бросил последний взгляд на экран. Машинально отметил во внешности Грымта какие-то изменения. Толи клыки длиннее стали, то ли шерсти больше. Странно.

Идя по коридорам корпорации, приходилось у каждой двери отмечаться пропуском и Алексей, в который раз порадовался тому, что не заявился сюда лично. Как говориться, в теле.

— Владимир, — окликнул его какой-то незнакомый ему ученый. Алексей сделал вид, что не услышал. Свернул за поворот и немного пробежался, что бы уж точно не догнали. Встречаться со знакомыми Владимира не хотелось.

На улице зябко поежился. Конец августа и вечера были холодными. Он поднял воротник куртки, глубже спрятав в него лицо. Сунул руки в карманы. Быстро пошел к общежитию.

Настроение после разговора с Николаем держалось в одной поре. То есть как некое злое существо готовое выть и кусаться. И которому было плохо. Алексей страдал, что находится здесь уже целых два дня, и так ничего и не выяснил о судьбе родных. Поведение Николая вызвало только еще большую тревогу. То, что директор запретил кому бы то ни было раскрывать производственные секреты было понятно, но почему их надо было хранить от людей непосредственно на этом производстве работающих? И не простых работяг, а тех, кто именно изучает, открывает секреты. Тех, кому знать просто положено. Алексей скромно отнес себя к таким людям.

Рассуждения еще больше накрутили его. Начало казаться, что мир рухнул, что все пропало, а он сам как минимум сдох.

Впереди забрезжил отсвет, лившийся из дверей общежития. Алексей шел по дорожке, по обе стороны которой росли длинные свечи тополей. Одинокий вяз, затесавшийся в их ряды, выглядел на фоне тополей как загнутый горбатый старикан на фоне солдат элитных войск. Через каждые десять метров между ними стояли бетонные спицы столбов с фонарями сверху. Когда Алексей увидел их в первый раз, то поразился. Ему уже начало казаться, что он каким-то образом переместился в двадцать первый век и вдруг это безобразие прошедшего тысячелетия. Такая масса ученых, и ничего достойного придумать не смогли. Быстро выстроившийся имидж корпорации, как нечто сверхнаучное и суперфантастическое, с той же скоростью рухнул. Перед глазами Алексея предстал дикарь с каменным топором в руках где-то нашедший и научившийся пользоваться магнитофоном.

— Владимир! — неожиданно позвали из темноты.

Алексей чуть не подскочил. Сердце застучало отчаянно, словно готово было убежать отсюда само, оставив тело.

— Черт, — прошипел он сквозь зубы.

— Владимир, — повторили из темноты.

Алексей чуть не сплюнул. Делать вид, что ничего не услышал, поздно. Слишком сильно он дернулся. Придется разговаривать, кто бы это ни был.

— Да, слышу я тебя, — сказал он раздраженно.

— Иди сюда.

Ага, щас. Прям вот так раскрыл клювик и побежал на зов. Не на тех напал.

— Сам иди. А то мне что-то интересно фейс твой разглядеть. А там и подумаю, общаться с тобой или нет.

— Черт, блин, ты что, не узнал что ли? Это я.

— А это я, — махнул рукой Алексей. — Гуд бай.

В темноте выругались. Смачно. Такое на людях звуком пи прикрывают. Раздался громкий шорох. От подножия дерева отлепилась тень. Осторожно подобралась к световому кругу фонаря, и Алексей разглядел Николая.

— Иди сюда, змеюка, — прошипел ученый.

Сердце Алексея радостно подпрыгнуло, но он не подал виду. Проснулась осторожность, и усыпить ее обратно было трудновато. В голове стадами забродили мысли одна тревожнее другой. А не рассказал ли друг любезный кому не надо, о его вопросах? И не дожидаются ли его под тенью древ теплая компания? Тут же сам себя обругал нехорошими словами. Даже если бы что и заподозрили — они здесь хозяева и господа. Пришли и взяли бы его тепленького еще в лаборатории. А если уж на самом деле, то не такие странные у него вопросы. Наоборот самые даже естественные.

— Фома неверующий, — ругательным тоном сказал Николай. — Долго тебя уговаривать пришлось.