Он стоял на горе, которая крутым откосом спускалась к реке. У самого берега торчал огромный, покрытый зеленым мохом камень. Митя сразу узнал это место. Это был тот самый камень, с которого ребятишки любили нырять, купаясь в реке. Но как все было странно и дико кругом! Вместо красивой набережной вправо и влево тянулся заросший травою пустынный берег. Там, где должна была быть широкая асфальтированная улица с большими домами и газонами возле тротуаров, с автомобилями и троллейбусом, с нескончаемым потоком пешеходов, теперь виднелись только верхушки деревьев. Лишь у опушки леса можно было заметить крыши какой-то захудалой деревеньки. На другом берегу реки, где должны были быть корпуса гигантского завода, виднелись только труба да несколько приземистых деревянных строений.
Вид этот до того поразил Митю, что он совершенно забыл о странных звуках, но громкие всхлипывания послышались вдруг совсем рядом. Митя повернул голову и увидел в нескольких шагах от себя беловолосого мальчугана в старенькой рубахе и таких же старых заплатанных штанах. Мальчуган лежал на земле, уткнувшись вниз лицом, и плечи его вздрагивали от сотрясавших его рыданий.
Митя подошел к нему, присел и осторожно взял за плечо. Мальчишка вскочил, как ужаленный, и заплаканными глазами уставился на Митю.
От слез на его чумазом, покрытом копотью и сажей лице образовались грязные полосы.
— Ты чего плачешь? — участливо спросил Митя.
Мальчишка мрачно сверкнул на него белками глаз и сразу перестал всхлипывать.
— Ничего я не плачу, — громко проговорил он и отвернулся.
— Ну да… не плачешь. Я же вижу.
— А видишь, чего же спрашиваешь? — отрезал мальчишка и зашагал прочь по тропинке, которая вилась между кустами.
— Эй, обожди! — крикнул Митя и, догнав мальчугана, схватил его за рукав грязной холщовой рубахи.
— Чего ты бежишь от меня? — спросил он.
Мальчишка неохотно остановился ц глядел на Митю и шмыгнул носом.
— Шел бы ты домой, барчук, — хмуро сказал он.
У Мити даже горло перехватило от незаслуженного оскорбления.
— Как ты сказал? А ну, повтори! — грозно спросил он. Пальцы его сами собою сжились в кулаки, и он подступил к мальчишке с решительным видом, не обещавшим ничего хорошего.
— Это кто же барчук? Это я — барчук? Говори! Я, да? — наступал он.
— А то я, что ли? — невесело усмехнулся мальчишка.
Митин вопрос показался ему, по-видимому, забавным. Толстые губы раздвинулись в улыбку, глаза повеселели, и угрюмое лицо приобрело добродушное выражение.
— Иди-ка ты, молодой барин, домой, — степенно и рассудительно, как взрослый, сказал он. — А то увидят тебя со мной, и тебе попадет, а мне — того боле.
Митя уже собрался задать этому толстогубому мальчишке хорошую трепку за «барчука», но внезапно острая догадка осенила его. Он скользнул взглядом по его рваной, затасканной одежонке и невольно оглядел свой новый темно-синий костюм и начищенные до блеска ботинки.
«Ясно, — подумал он. — Я забыл, что я в прошлом веке. Он, конечно, принимает меня за какого-нибудь помещичьего сынка».
Улыбнувшись, Митя сказал миролюбиво:
— Я вовсе не барин, а такой же мальчишка, как ты. Понимаешь? Я нездешний только. Я приехал, — он на мгновение запнулся, подыскивая нужное слово, — приехал издалека. Понимаешь?
— Понимаю. Ты, стало быть, к нашим господам в гости приехал?
— Опять ты про господ! — с досадой передернул плечами Митя. — Я же тебе говорю, что я не буржуй. Ну, одет получше тебя — вот и все. Тебя как зовут?
— Ивашкой.
— А меня Митя. Хочешь дружить?
Он порылся в кармане, вытащил складной перочинный нож с двумя лезвиями и протянул его Ивашке.
— Держи на память.
— Это ты мне? — удивился Ивашка.
— Тебе, тебе. Бери.
— Ух ты! — восхищенно вырвалось у Ивашки. Схватив подарок, он стал рассматривать его и совсем забыл про Митю. Митя уселся на пенек, обхватил руками колени и с любопытством стал разглядывать своего нового знакомого.
— Ты чего все-таки плакал-то? — спросил он и тут же пожалел об этом. Вся радость, с которой Ивашка рассматривал Митин подарок, сразу исчезла. Он поскучнел, улыбка на его лице увяла, и, глядя в землю, он ответил коротко и неохотно:
— Высекли.
— Как высекли? — не понял Митя.
— Известно, как секут, розгами.
— За что же это тебя?
— Я возле горна уснул на работе.
— Ты работаешь? — удивился Митя. Ивашка молча кивнул.
Читать дальше