Н Шитова - Наследник

Парни-защитники в одинаковых темных костюмах занялись телом Оли, а крошечный руад и принцесса, порешившая дракона, направились куда-то в сторону, и Игорь, сам не зная, почему, пошел следом. Конечно, противно было ощущать себя слепым котенком, который идет за каждым, кто сказал "кис-кис". Но нельзя же противостоять всем абсолютно. Нужно было выбирать союзников хотя бы наобум. И Игорь двинулся за странной парочкой иномирян, мало представляя, о какой помощи с его стороны говорил пернатый.

Часть IV. ЗАМОК В ДОЛИНЕ ВЕТРОВ.

Глава 1. Последняя воля.

Лэри отвел свободную руку назад, нащупал разложенный браслет Стерко и вдвое убавил испускаемый хитрым прибором свет.

Стерко мерно дышал, положив голову на согнутый локоть Лэри. Его взмокшие темные волосы облепили лоб, губы беспомощно раскрылись, а ресницы то и дело неровно вздрагивали. Стерко спал, утомленный и безмятежный, и лицо его стало вдруг совсем юным.

Ночь нежной любви двух хаварров затянулась. Лэри чувствовал, что за стенами их укрытия уже вот-вот заполыхают утренние зарницы... А Стерко только что уснул, счастливый, позабывший на время обо всех своих горестях.

Лэри долго не решался шевельнуться, боясь потревожить сон друга, но Стерко уснул крепко, и Лэри, наконец, осторожно вытащил затекшую руку из-под головы Стерко и поменял положение. Стараясь не разбудить друга, Лэри слегка, чуть касаясь, поворошил его влажные волосы, наклонился к самому лицу спящего, к полуоткрытым губам, все еще пахнущим молоком...

Его ни с кем на свете нельзя было сравнить, этого крепкого синеглазого хаварра. Дерзкий, умный, отчаянно смелый упрямец... Ко всему прочему Стерко был очень красив. Неудивительно, что практически все хаварры, с которыми Стерко сталкивался, испытывали к нему симпатию. Зачастую Стерко этого не замечал или не воспринимал повышенное внимание к своей персоне всерьез. Но Лэри-то видел истинное положение вещей, и сердце его всякий раз обрушивалось в пропасть, когда он в очередной раз видел, как еще кто-то пожирает Стерко жадным взглядом. Может быть, Лэри стоило бы успокоиться и не давать волю своей глупой ревности, но та самая неистовая душа Пограничья, которая жила в нем, не давала ему покоя, отвергая разумные доводы.

Лэри почти тридцать лет прожил в своем родном мире, но в сущности так и не привык к нему.

Он попал в Пограничье совсем крошкой и был воспитан, как наследник вершителя, как существо, вольное в своих необузданных желаниях, которому позволено все, что под силу. Так он и вел себя в Пограничье, и если с чем и считался, то только с волей отца и просьбами младшего брата, крылатого шухора, которого Лэри любил за простодушие и бескорыстную преданность.

Когда хаварру-наследнику исполнилось пятнадцать, отец недвусмысленно дал ему понять, что пришла пора покидать Пограничье и отцовский замок. Строго говоря, отец просто выставил своего старшего наследника. Так издревле повелось в роду вершителей: прежде чем принять полную власть и овладеть Знаком Силы, наследник должен был освоиться на этажах мироздания.

Как и следует послушному сыну, Лэри принял посвящение и пришел туда, где родился.

Он испытал сильнейший шок. Он не ожидал, что подчинение обстоятельствам окажется непременным условием обитания в мирах. И это стало для него настолько мучительным, что несколько раз хаварр-подросток оказывался едва ли не за чертой отчаяния. Лэри все мешало, все давило на него, не позволяло поднять голову.

Но он твердо помнил, зачем отец выпихнул его на этажи. Надо было готовить себе удобный плацдарм несмотря ни на какие неприятности.

И Лэри начал издалека. Он упорно и методично делал карьеру в напичканном вздорными условностями мире. Академия внешней защиты, контакты с обитателями всех известных хаваррам этажей, освоение Лифта, чужие языки и традиции... Если бы он тогда знал, с какого этажа ему придется тащить вновь объявившегося брата, он бы все усилия бросил на изучение людей. Но Лэри довольствовался лишь некоторыми человеческими наречиями, и всерьез увлекся совсем другими, менее экзотическими, этажами.

Потом началась служба. Сначала, как водится, в провинции, в занудной безопасной глуши. Потом в департаменте, на переднем крае борьбы с Пограничьем. Умелый, инициативный и безупречно дисциплинированный боец не мог остаться незамеченным. Карьера была на подъеме, Лэри вгрызался в тыл вечных своих противников прочно и навсегда.

И сейчас, спустя годы, Лэри прекрасно помнил, как давалось ему все это. И абсурдные писаные законы, и взаимные обязательства, которыми сплошь и рядом норовили связать себя обитатели этажей, возникали перед Лэри непреодолимыми препятстсвиями, о которые он разбивался в кровь, как о каменную стену.