Богдан Петецкий - Только тишина

Я невольно посмотрел на часы и вернулся к передатчику. Завершил работу и тогда только остановился. Почувствовал, что лоб у меня взмок.

Две минуты шестого. Начинался день.

Больше двух часов я проторчал перед экранами. М сам не предполагал, что меня это так задело. А всему виной та пробежка. Голова. И несколько лет тишины.

Я успокоился. Забрался в скафандр, взял передатчик и направился к выходу.

Ничего. Даже самого слабого звука. Ждут. Я выйду — и ни одного из них не увижу. Попрятались по кустам и наблюдают за базой. Зато я окажусь перед ними как на картинке.

Мой взгляд невольно скользнул в направлении ниши с гибернатором. Прямоугольное отверстие в стене было невидимо. Так же, как и блокирующая его люк номерная пломба.

Я напрягся и, не отдавая отчета в собственных действиях, шагнул к нише. Остановился возле рукояти аварийного выключения поля и одним движением расправился с пломбой. Прикрыл левой ладонью фотокамеру и раскрыл дверцу. Вспыхнул свет. Рукоять аппаратуры пробуждения светилась красным. Кристалл, в который встроены лампы. Из-за моей спины послышался звук, словно заржавевшая пила принялась трудиться над стальной балкой. Сразу же отозвался динамик:

— Мы ждем людей, отправившихся к звездам, — сообщил непреклонно строгий, незнакомый голос. — Ждем полной регенерации атмосферы. Никогда в истории человечество еще не решалось на предприятия подобного размаха. Подожди несколько секунд. Подумай. Если людям в гибернаторах не грозит непосредственная опасность — сдержи себя. Не знаю, разумеется, из каких соображения ты собираешься сорвать предохранитель. Но мы опасались этого. Опасались, что иначе ты не справишься с тишиной. Может быть, это только нервы. Может,..

Я резко захлопнул люк. Что угодно, лишь бы не это. Надиктовал запись и отправился спать. С твердой уверенностью, что сделал все, от него зависящее. Сказал свое веское слово полубезумному пилоту, которому показалось, что он не способен дольше выносить колокола.

Да, действительно, этого я не хотел. Требовалось нечто более значительное, чтобы я потянул за эту светящуюся ручку. Только вот как быть с теми, что поджидают меня снаружи?

Вопрос в том, чтобы поменяться с ними ролями. Я все же еще оставался дичью. На что и угробил массу времени.

Я отвернулся и посмотрел на город. Точнее — на его уже проступающие в воздухе контуры. В глубине маячила голубоватая чаша гибернатора.

Поначалу мне пришло на ум, что Гумми и те, кто был с ним, развалили стену базы. Но тогда я увидел бы их на фоне города. Потом я подумал о балагане в помещениях Централи. Если они нанесли визит в кабинет Тарроусена, то с тем же успехом могли обшарить и все прочие склады и хранилища. Например, Института Нейротики с его лабораторией программированной фантоматической аппаратуры. Или хотя бы мастерскую головизионных проекторов.

Я стоял неподвижно, следя за последними, тающими в воздухе очертаниями города. Я их видел даже в тот момент, когда, наверняка, там уже ничего не осталось, кроме фона, которым служило матовое покрытие стены, напоминающее слой замерзшего молока.

И только тогда понял. Те, снаружи, не имели с этим ничего общего. Объемное изображение города с гибернатором было просто иллюстрацией к записи, которую я должен был выслушать в случае манипуляцией с аварийной аппаратурой. Они хотели, чтобы я полюбовался тем, что собираюсь нарушить. Наверняка, нашлись там и улыбающиеся лица, и хрустальной чистоты воздух над домами, сочная зелень и прочие прелести. Может даже людские толпы, встречающиеся вернувшихся со звезд пилотов. Хорошо, что я прекратил этот балаган. Достаточно и того, что услышал.

И тут я испытал потрясение. Фантоматика. Как же я до сих пор на это не натолкнулся! Я с благодарностью поглядел вглубь кабины, где минуту назад виднелось растянутое между стенами купола изображение города. Разумеется, и речи нет о использовании фантоматических проекторов с полным диапазоном. Достаточно того, если приходящих снаружи я заставлю верить, что у них перед глазами груда камней.

Снаружи уже светло. Еще не верят. Еще ждут. Пройдет час, может, меньше, и начнут сомневаться. Начнут вопрошать, почему я сижу тихо, а не принимаю какие-то меры, как следовало бы человеку, повелевающему полным отрядом автоматов.

Я подошел к нише. Посмотреть на распределительный пульт и прикусил губу. Таким образом я мог бы провозить до судного дня. Я вернулся и высветил на экране схему аппаратуры станции. Проекторы размещались на вершине купола. Все оборудование, сопряженное, как оказалось, с блоком аварийного пробуждения и стимулятором, было встроено в блок, располагающийся под полом ниши.