Лев Петров - Пепел Бикини

В приемной дежурный адъютант попросил их подождать минуту и исчез за портьерой, скрывавшей дверь в кабинет шефа. Пейнтер откланялся и ушел. Каждый дюйм его спины выражал полное равнодушие к Брэйву и Нортону. Видимо, многих он вводил в эту приемную, чтобы оставить их с глазу на глаз с неясной судьбой.

– Вас просят, господин адмирал, – прошелестел дежурный, снова появляясь из-за портьеры. – Господин полковник, вам придется пока побыть здесь.

Брэйв решительно одернул мундир, гулко прокашлялся и шагнул в кабинет.

Шеф, красивый седой мужчина в простом штатском костюме, сидел за огромным столом черного дерева. После приемной комната шефа казалась погруженной в полумрак, свет скупо пробивался через неплотно задернутые шторы. Холодные блестящие глаза шефа уперлись в лицо адмирала, и четкое воинское приветствие перешло в неразборчивое бормотание.

– Здравствуйте, Брэйв, – негромко отозвался шеф. Тон его был почти ласковым. – Вы опоздали, я ждал вас еще вчера. Впрочем, вы, кажется, совершили экскурсию на Маршаллы?

– Я…

– Понимаю вас, Брэйв.

Адмирал достал платок и вытер шею и лысину. Так вот как это делается!

– Я вызвал вас на два слова. Всего на два слова. Вы умный человек и понимаете меня. Ваша репутация сильно пострадала, Брэйв, вам это известно.

– Я думаю, сэр… – пробормотал адмирал. – Мне казалось…

Шеф с сожалением покачал головой:

– Значит, я ошибся, считая, что вы сами понимаете ситуацию, так?

– Нет, я понимаю. Простите, сэр.

– Вот и отлично. Отправляйтесь в гостиницу. Вам дадут знать, когда вопрос о вашем положении будет решен. Да захватите с собой вашего… «специалиста» Нортона. Я не желаю говорить с ним.

Ничего не видя перед собой, с трудом передвигая ноги, Брэйв побрел из кабинета. Дежурный подал ему воды, усадил в кресло. Тогда он открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо Нортона.

– Все… кончено, – прошептал адмирал. – Все кончено, Нортон. Мы вышвырнуты. Мы больше никому не нужны…

Горничная долго звонила по телефону, затем принялась стучать… Наконец щелкнул ключ, и на пороге, в халате, хмурый и злой, появился Нортон.

– Что вам нужно? – резко спросил он.

– Вам письмо, сэр. Приказано передать срочно, с вашего разрешения. – Горничная протянула Нортону конверт, повернулась и пошла прочь.

Нортон разорвал конверт. «Звонил вам, но не мог дозвониться. Немедленно зайдите ко мне. Брэйв».

Номер Брэйва помещался пятью этажами выше, но Нортон не воспользовался лифтом. Медленно, ступенька за ступенькой, поднимался он по широкой лестнице гостиницы, задевая подошвами за складки ворсистого ковра. Судя по всему, адмирал сейчас предложит написать объяснительную записку и рапорт об отставке. Торопиться некуда. Нортон тоскливо зевнул. Глупо все кончилось. А ведь можно было бы… Вот и номер 810. Он постучал, перешагнул через порог и остановился в изумлении.

Брэйв встретил его, стоя посреди гостиной, толстый, напыщенный и блестящий, как всегда, будто и не было вчерашнего обморока в приемной у шефа.

– Здравствуйте, полковник, – сказал он. – Садитесь. Что это с вами? Больны?

– Нет, сэр, – силясь улыбнуться, отозвался Нортон. – Все в порядке. Рад видеть вас в добром здравии. Вы звали меня, сэр?

– Да. – Брэйв сунул руки в карманы и подошел к Нортону вплотную. – Радуйтесь, полковник. Радуйтесь, черт вас побери! Вы остаетесь в моем распоряжении. Мы получаем месячный отпуск, а затем летим в Неваду. Понятно? Там намечаются новые эксперименты по нашей с вами линии. Ха! Не так-то просто выкинуть из игры людей нашего калибра!.. Что с вами, полковник?

Нортон глубоко вздохнул и сел, почти упал в кресло.

– Это для меня слишком неожиданно, сэр, – виновато сказал он.

Вот и исполнились мечты Чарли. Пожалуй, ему нечего больше желать. У него собственный дом. Он владеет холодильником, пылесосом, телевизором, машинкой для приготовления коктейлей и многими другими полезными и необходимыми в домашнем обиходе предметами; У него есть небольшой текущий счет в банке, соответственно и собственная чековая книжка с плотными узорчатыми листами. Мало того, теперь Чарли стал мастером, и от него зависит благополучие нескольких десятков человек. Одним словом, Чарли поднялся на первую, пожалуй, самую трудную, ступеньку радужной лестницы, именуемой «просперити» [ 33]. И все началось с того памятного вечера в прошлом году, когда брат его жены Дик явился к нему с предложением выехать на заработки за пределы Штатов.