Лев Петров - Пепел Бикини

Они торопливо выбрались наверх и остановились на корме.

– Да-а… – пробормотал Чарли, – четыре тысячи! Подумай только, четыре тысячи за пять месяцев! Теперь уж я…

– И рекомендация! Не забудь про рекомендацию, старик! Стивен клялся, что это лучше всяких справок о лояльности…

Они поглядели друг на друга и счастливо рассмеялись. Вдруг Дик схватил приятеля за руку:

– Гляди, Чарли! Что они там делают?

Парней с автоматами уже не было возле башни. Но на ее вершине, возле купола, копошились люди в белых халатах. Даже с борта теплохода, на расстоянии не менее двухсот метров, было видно, что они очень торопились. Вот один из них спустился, осмотрел кабель, тянувшийся сверху, и что-то крикнул. Сейчас же спустились и остальные.

– Вон он, тот, тощий дьявол! – прошептал Дик. Человек в пробковом шлеме и люди в белых халатах поспешно сбежали к берегу и прыгнули в катер. В то же мгновение корпус теплохода задрожал мелкой дрожью: заработали машины. Едва катер был поднят, как заплескалась вода за кормой, и остров медленно поплыл в сторону. Теплоход, набирая скорость, вышел из лагуны и взял курс на юг. Чарли и Дик как завороженные смотрели в сторону острова. Он уменьшался на глазах. Башня с куполом становилась все ниже и тоньше и наконец превратилась в едва заметную черточку на горизонте.

Кто-то кашлянул над их головами. Они оглянулись и увидели человека в тропическом шлеме, стоявшего на мостике. Он всматривался в ту сторону, где таяли очертания острова. К нему подошел моряк в кителе с золотыми нашивками – очевидно, капитан.

– Любуетесь в последний раз, сэр? – сказал он.

– В последний раз, – не сразу ответил человек в шлеме. – Больше его никто никогда не увидит.

– Обреченный атолл, – усмехнулся капитан. – Да, обреченный остров. Через сутки он… пффф!

– Мы-то, слава богу, будем уже достаточно далеко отсюда.

– Надо надеяться. Я не дал бы ни цента за наши жизни, если бы у нас сейчас что-нибудь случилось с машинами.

– Или в дистанционном механизме… Впрочем, за нами прислали бы самолет.

– Вы думаете, это бы помогло?

– Ну… часа два мы продержались бы как-нибудь.

– Я вижу, дорогой сэр, у вас несколько превратное представление о ее мощи, – человек в тропическом шлеме кивнул головой в сторону острова. – Если завтра к полуночи мы не уберемся от н ее на расстояние по крайней мере километров в сто, нам крышка.

– Базисная волна? Не чересчур ли далеко для нее?

– Мы попросту сгорим.

Высоко над теплоходом с сухим шелестом прошли два реактивных самолета.

– «Сейбры», – сказал капитан. – Они будут патрулировать над объектом все время, до самого момента… – Тут он случайно взглянул вниз и, увидев Чарли и Дика, стоявших с разинутыми ртами, побагровел и крикнул: – А вы что здесь торчите? Марш в трюм! Живо, болваны!

Приятели не стали дожидаться повторного «приглашения» и проворно юркнули в люк. На дне железного колодца Дик остановился.

– Темное дело, Чарли, – пробормотал он. Чарли пощупал карман, в котором лежали заветные конверты, и ничего не ответил.

«23 февраля 1954 года.

Операция “Плющ”,

Кваджелейн, адмиралу Брэйву.

Докладываю, что объект “15” полностью эвакуирован, система пущена в действие согласно инструкции, район объекта патрулируется. Донесений о наличии в опасной зоне посторонних не поступало.

– Ну, теперь вряд ли кто поможет этим посторонним, если бы даже донесение о них и поступило, – пробормотал Смайерс, вытирая мокрый лоб.

Вечером двадцать восьмого февраля на аэродроме атолла Кваджелейн царило необычное оживление. Аэродром представлял собой одну единственную взлетно-посадочную полосу, проходящую в неприятно близком соседстве с обоими берегами атолла – океанским и лагунным, и неопытный пилот мог бы легко промахнуться при посадке, опрокинув свой самолет в океан или разбив его о скалистый берег. Впрочем, неопытные пилоты не летали на Кваджелейне, если верить неоднократным заверениям командующего ВВС США о том, что для обслуживания операции «Плющ» выделены самые надежные, проверенные экипажи.

В описываемый вечер эти экипажи молча копались в своих машинах, впервые в жизни, вероятно, не доверяя техническому персоналу аэродрома. Лица пилотов были озабочены, и то один из них, то другой тревожно оглядывались на солнце, неумолимо сползающее к горизонту. Кроме экипажей, вокруг самолетов толкались и мешали друг другу еще десятка полтора человек, военных и штатских. Они по очереди неловко влезали в кабины, где и без того было тесно от заполнявших их приборов, баллонов и проводов, всевозможных кранов и циферблатов, что-то крутили, отвинчивали, рассматривали, протирали и снова завинчивали, спорили вполголоса и, отдуваясь и обмахиваясь платками, выбирались наружу, чтобы, походив вокруг самолетов, опять кинуться в кабины и крутить, протирать, завинчивать без конца. Зашло солнце, вспыхнули прожекторы, и возня на аэродроме сделалась еще более суетливой и напряженной.