Игорь Пронин - Свидетели Крысолова

— Молодежь отправилась в теплые края, там веселее. Побережья, любовь-морковь… — В разговоре Отиль имел манеру смотреть на собеседника в упор, что обычно раздражало. Плещеев улыбнулся, но старик, видимо, и не думал шутить. — В Москве и работы-то теперь немного, всюду сидят вот такие пердуны и на пенсию не торопятся. Чем заняться молодым? Разве что самым старым задницы подмывать.

— Сейчас многие через Сети работают, вообще никуда не выходят месяцами, — заспорил Плещеев. — Нежирно, конечно, но…

— Разве это работа для молодежи? Платят гроши, а никуда не выходить — это что же за жизнь для них? Это больше для стариков.

— Да так, на глаз-то не скажешь… — Полковник опять посмотрел в сторону уплывшего к Серебряному Бору ресторана. — По всей стране так, я недавно листал статистику… Стареем. Закон о рождаемости не работает, а ужесточать меры наказания никто не решается.

— Не пройдет на референдуме, — убежденно сказал Отиль.

— Да ты оглянись! — возмутился Плещеев. — Половина населения на пенсии! Конечно, они проголосуют за, им-то не рожать! Просто никто не хочет брать на себя ответственность, вот и все. Каждое правительство у нас — временное, отсюда и разложение.

— Да ты монархист? — впервые улыбнулся Отиль. — Не ожидал от полковника СПР!

— От полковника и слышу.

— Монархист, надо же! — не переставал радоваться старик. — Вот дела! Совсем, значит, плохо дело!

— Отстань.

Плещеев опять отвернулся к реке. Глупо все. Глупо, потому что бессмысленно. Тридцать лет существовала Служба перспективного развития и медленно угасала практически с первого же дня своего существования. Все вокруг считали эту организацию совершенно лишней, возникшей из-за глупости властей предержащих, но каждый раз, когда вставал вопрос о ее ликвидации, наверху находился хоть один да умный человек и брал ее под крыло. И все, быть может, ради этого дня, когда надо спасти то, что еще осталось от загибающегося мира. В результате на мосту стоят два забывших, когда надевали форму, полковника и ведут дурацкие разговоры.

— Ты уверен, что мы не зря здесь торчим? — бросил Плещеев через плечо.

— Уверен. И ты будь уверен, ждать недолго. Лучше подумай последний раз, правильно ли поступаешь.

— Выхода нет, даже Милош с этим согласился.

— Милош хитер… — опять заулыбался Отиль. — Милош согласился, потому что я хорошо составил договорчик. И если ты его внимательно читал, то должен понимать, что…

— Что?.. — безразлично переспросил Плещеев.

— Что выполнить его условия невозможно. Смешные условия. Нельзя и нарушить, ибо я никому не советую нарушать договоры с… нашим партнером. И я много говорил об этом хитрецу Милошу, он даже устал от меня. Но ведь не поверил. Да, не поверил! — Старик, казалось, был очень доволен этим фактом. — Я по глазам видел, что он не поверил!

— Мэр тебе вообще не поверил, — устало вздохнул Плещеев. — Надо потерять надежду, как я, чтобы быть готовым поверить в любую чушь. А Милош и мне-то до конца не верит.

— Поверил, если подписал договор! — Отиль погладил себя по пиджаку. — Вот он в кармане, даже печать имеется. А подписал потому, что не собирается его выполнять. Думает, обойдется! Нет, и я его предупредил, что именно произойдет. Не верит, по глазам вижу.

— Было бы странно, если бы он верил…

Сам Плещеев действительно был готов поверить во что угодно. За годы наблюдений он достаточно много узнал о мутантах, быстро заполняющих старые тоннели, чтобы впасть в состояние, близкое к истерике. Этим тварям никто не сможет противостоять. Еще полгода, может быть, год, и они перестанут ограничиваться ночными вылазками за пищей, а потом вырвутся за пределы Москвы и никакой кордон их не удержит. И тогда конец, не поможет даже ядерное оружие. Но применить его все равно никто не решится, ведь никто не готов брать на себя ответственность. Каждый думает, что на его век хватит.

… Мэр, один из тех самых умных людей, не брезговавших добываемой СПР информацией, так и сказал: невозможно. Нельзя сказать людям, что они должны в двадцать четыре часа покинуть столицу, нельзя бомбить город. И самый первый человек, которому про это нельзя сказать, — президент. Вот предложить бросить в тоннели дивизию с огнеметами — это можно. Хочешь? И Плещеев сказал: нет, не хочу.

Это все равно что тушить пожар бензином. Мутанты очень быстро поймут, как опасны огнеметы в замкнутом пространстве, и тогда просто выйдут наверх. Город захлебнется в собственной крови, и побегут отсюда миллионы жителей не в двадцать четыре, а в два часа, и их будут гнать не ведающие жалости, но зато очень голодные твари, только внешне похожие на людей.