Боб Шоу - Путешествие в эпицентр

Кто-то забарабанил во входную дверь. Хачмен очнулся и понял, что вернулся из школы сын. Он открыл замок, и мимо него вместе с пахнущим октябрем холодным воздухом молча промчался взъерошенный сын, запустил портфелем в угол и скрылся в туалете. Портфель шмякнулся с тяжелым шлепком и звяканьем. Хачмен подобралего и, улыбнувшись, положил на место в шкаф. Существует множество уровней реальности, и, возможно, Викки права. Возможно, самая большая ошибка, которую может совершить житель нашей большой всепланетной деревни, – это забивать себе голову ответственностью и беспокойством за то, что творят его соседи за десять тысяч миль от него. Кто же выдержит на своих плечах такой груз?

– Пап? – Дэвид улыбнулся, показывая неровные растущие зубы. – Мы сегодня поедем на автогонки?

– Не знаю, сынок. Вечером будет холодно стоять вдоль трассы.

– А мы тепло оденемся и купим горячих сосисок!

– Знаешь, что? Пожалуй, это идея. Это то, что надо! – подумав, ответил Хачмен и заметил, как лицо Дэвида расцветает счастливой мальчишеской улыбкой. «Обдумано и решено. Нейтроны подождут...» Он прошел в спальню и разбудил Викки.

– Вставай, женщина! Мы с Дэвидом хотим есть, а потом собираемся на автогонки!

Викки потянулась, натянула на себя простыню и замерла, изображая египетскую мумию.

– Я не двинусь с места, пока ты не скажешь, что любишь меня.

– Конечно, я люблю тебя.

– И ты никогда-никогда не взглянешь ни на кого другого?

– Никогда!

Викки томно улыбнулась.

– Ложись-ка ты снова.

Хачмен покачал головой.

– Дэвид вернулся.

– Рано или поздно ему придется узнать об этой стороне жизни.

– Согласен. Но я не хочу, чтобы он написал про нас в очередном сочинении. Месяц назад он одно такое написал – теперь меня считают пьяницей, а если кто-то решит, что я вдобавок еще и сексуальный маньяк, меня точно выгонят из родительского комитета.

– Ну ладно, тогда я думаю, я тоже поеду с вами на гонки.

– Но ты же не любишь.

– Сегодня я все люблю!

Подозревая, что Викки пытается загладить вину за сцену в саду, но тем не менее довольный, Хачмен вышел из комнаты. Час он провел в кабинете, разбирая почту, и, когда решил, что обед должен быть уже готов, вышел в гостиную и приготовил себе сильно разбавленное содовой виски. Дэвид сидел у телевизора и забавлялся ручкой переключения каналов. Хачмен сел в кресло и сделал глоток, задумчиво глядя на темные силуэты тополей за окном. Небо за деревьями, все заполненное слой за слоем пухлыми, спутанными облаками, как розовое коралловое царство, тянулось в бесконечность.

– Черт! – пробормотал Дэвид, ударяя кулаком по селектору.

– Спокойней, – мягко произнес Хачмен. – Так ты сломаешь телевизор. Что случилось?

– Я включил детскую программу, а тут вот... – Мальчуган состроил презрительную гримасу и показал на пустой, мигающий экран.

– Ну и что, это, наверное, настройка. Может ты рано включил?

– Нет, они всегда в это время уже показывают.

Хачмен отставил стакан, подошел к телевизору и же было взялся за ручку частоты строк, когда на экране появилось лицо диктора. Глядя на единственный листок перед собой, он строгим голосом зачитал сообщение:

– Сегодня, примерно в семнадцать часов, над Дамаском было взорвано ядерное устройство. По предварительным оценкам мощность устройства составляет шесть мегатонн. Как сообщают с места события, весь город охвачен пламенем. Предполагается, что большинство из пятисот пятидесяти тысяч жителей города погибли.

До сих пор не поступали данные, свидетельствующие о том, вызван ли взрыв ненамеренной катастрофой, или он является актом агрессии. Тем временем в Вестминстере собрано экстренное совещание кабинета министров. В ближайшее время состоится заседание Совета Безопасности ООН.

Регулярные передачи по нашему каналу временно прекращаются, но не выключайте свои приемники – по мере поступления мы будем немедленно сообщать дальнейшие новости.

Лицо диктора на экране расплылось и вскоре исчезло.

Не сводя глаз с пустого экрана, Хачмен почувствовал, как его лоб покрывается холодной испариной.

Не глядя на сына, Хачмен неторопливо прошел на кухню. Викки что-то напевала, стоя к нему спиной, и, как всегда, выглядела чуть-чуть неестественно в роли старательной домашней хозяйки. С таким трудом построенный из дневного убожества вечер опять рушился.

– Викки, – начал Хачмен виновато, – над Дамаском взорвали водородную бомбу. Только что передали по телевизору...