Боб Шоу - Путешествие в эпицентр

И вместе со вспышкой вдохновения возникло полумистическое ощущение, что он избран, что он – носитель огромной важной идеи. Ему приходилось читать о подобном явлении психики, часто сопровождающем всплески новых идей, но со временем ощущение прошло, затертое социальными и профессиональными соображениями. Как неизвестный поэт, создавший одно-единственное неповторимое произведение, как забытый художник, написавший одно-единственное бессмертное полотно, так и Лукас Хачмен, почти никому не известный математик, мог теперь оставить незабываемую веху в истории. Если только он осмелится...

Прошедший год не был годом ровных успехов. Одно время ему казалось, что уровень энергии, необходимый для инициирования незатухающего нейтронного резонанса, в несколько раз превзойдет энергетические ресурсы всей планеты, но вскоре сомнения рассеялись. Машина вполне надежно может работать от переносного аккумулятора, и ее сигнал будет передаваться от нейтрона к нейтрону, незаметно и безопасно, до тех пор, пока на его пути не встретится радиоактивный материал с массой, близкой к критической.

Последние сомнения рассеялись. Математические расчеты были закончены, и Хачмен только сейчас осознал, что не желает иметь со своим творением ничего общего.

Мысли путались, перебивая друг друга... «Шесть дюжин стрел со ста ярдов – общий счет 402... Нейтронный резонатор является абсолютным средством обороны... Это твой самый высокий счет для ста ярдов... Но в ядерной войне абсолютное средство обороны может стать абсолютным оружием... Продолжай в том же духе и ты доберешься до тысячи... Если я хотя бы заикнусь об этом в министерстве обороны, никто никогда меня больше не увидит, меня поместят в одно из тех тайных заведений в самой глубине страны... Ты уже давно мечтал о таком результате, четыре года или даже больше... А Викки? Что будет с ней? Она же с ума сойдет. И Дэвид?.. Теперь надо взять колчан, перейти на отметку восемьдесят ярдов, сохраняя полное спокойствие, и... В конце концов, существует баланс в ядерном вооружении. Кто имеет право нарушать его? Может, войны не будет? Сколько лет прошло после второй мировой войны, и ничего. От напалма японцев погибло не меньше, чем в Хиросиме и Нагасаки... Надо перевести прицел на восемьдесят ярдов, взять стрелу, левый локоть в сторону, легко натянуть тетиву, коснуться ее губами, прицел на желтый круг, держать, держать...»

– Ты почему не на paботe, Лукас? – голос Викки раздался совсем рядом.

Хачмен проводил взглядом уходящую в сторону стрелу. Стрела воткнулась в мишень почти у самого края.

– Я не слышал, как ты подошла, – как можно спокойнее произнес он, оборачиваясь к жене, и, взглянув на нее, сразу понял, что она напугала его нарочно. Светло-карие глаза мгновенно ответили на его взгляд. Враждебно. «О господи!..»

– Зачем ты подкрадывалась? Ты испортила мне выстрел.

Она пожала плечами, при этом ясно, как на картинах да Винчи, проступили под золотистой кожей широкие ключицы.

– Ты можешь играть в лучника хоть целый вечер.

– Сколько раз тебе говорить, это не игра.

Старый трюк... Хачмен одернул себя и продолжал уже спокойнее:

– Чего ты хочешь, Викки?

– Я хочу знать, почему ты не на работе вторую половину дня?

– Викки скользнула критическим взглядом по своим загорелым рукам. Летний загар уже начал сходить, но и сейчас еще был темнее, чем янтарного цвета платье с короткими рукавами. В лице – скрытая тревога, которую иногда можно заметить у красивых женщин при виде своего отражения в зеркале. – Я полагаю, мне можно это знать?

– Не хотелось работать. А что? – И тут же в голове пронеслось: «Я могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку...»

– Такой ответ тебя устраивает?

– Очень мило, – словно дым, пролетевший на фоне солнца, на гладком лице Викки мелькнуло неодобрение. – Хотела бы я, чтобы можно было бросать работу, когда захочется!

– По-моему, ты в лучшем положении: ты даже не начинаешь работать, пока не захочется.

– Хм! Ты ел?

– Я не голоден. Если ты не возражаешь, я закончу стрельбу. Хачмену отчаянно хотелось, чтобы Викки оставила его в покое.

Несмотря на пущенную мимо стрелу, он еще мог набрать за тысячу очков, если только отключиться от всего мира и к каждой стреле относиться так, словно она последняя. Воздух стоял неподвижно, солнце ровно освещало раскрашенную кругами мишень. Хачмен чувствовал, что следующая стрела попадет точно в центр. Если только его оставят в покое...