Михаил Шпагин - Почтовый феномен

Пути президента и актера пересеклись. Бутс сыграл-таки свою роль, причем более гнусную, чем тогда казалось, - он открыл нескончаемую серию покушений на жизнь американских президентов. А в следующем году на свет появилась черная пятнадцатицентовая марка с портретом Авраама Линкольна. Когда возникла мода на специальные выпуски, кое-кто поспешил объявить ее первой в мире траурной маркой - их тоже относят к памятным. Но выяснилось, что это не так: печать сообщила о том, что марка выйдет, еще тогда, когда президент был жив и здоров. Художник, выбирая черный цвет, и не подозревал о грядущей трагедии...

И все-таки приоритет в специальных выпусках, по-видимому, принадлежит США. Здесь в 1869 году вышли две марки с репродукциями живописных полотен Д. Вандерлина "Вы садка Колумба" и Д. Трамбалла "Провозглашение независимости". Серия была приурочена к национальному празднику - Дню независимости.

НЕОКОНЧЕННАЯ ГЛАВА

- Итак, вы отказываетесь назвать свое имя?

- Да, мосье. Лучше запишите имя машины. Это "Пежо". Он припаркован на стоянке...

Дежурный полицейский аккуратно записал название улицы, где, по словам неизвестного собеседника, находился автомобиль.

- А что в автомобиле?

- То, что вы уже давно ищете!

Неизвестный явно заторопился - фразу оборвали короткие гудки.

Полицейский хмыкнул. Он и сам был не прочь первым бросить телефонную трубку еще в начале разговора. Разыскивать "Пежо" по анонимному сигналу на улицах вечернего Марселя только затем, чтобы убедиться, что его багажник пуст, а звонок лишь розыгрыш, - кому охота?

...Но служба порой преподносит и приятные сюрпризы: в автомобиле оказались знаменитые "Игроки в карты" и другие картины французского художника Сезанна, украденные из музея восемь месяцев назад.

Дежурный вновь и вновь рассказывал товарищам про вечерний звонок и каждый раз обязательно добавлял:

- Это марка помогла...

Потеряв надежду найти похищенное, полиция решила запечатлеть "Игроков в карты" на почтовой марке. Она разошлась тиражом более 4 миллионов экземпляров. Воры забеспокоились - сбыть картину внутри страны теперь и думать было нечего, а прятать известный каждому французу шедевр живописи становилось все опаснее...

Во французской, посвященной живописи, серии 1961 года есть и другие прекрасные марки: "Голубой акт" Матисса, "Почтовый голубь" Жоржа Брака... "Игроки" заняли в альбомах филателистов место подле них. А связанный с этой маркой удивительный случай стал постепенно забываться.

Впрочем, так ли уж он удивителен?

Современные почтовые марки - это весь мир в картинках, с его прошлым, настоящим и будущим. В них звучат эхо минувшей войны и победные фанфары Московской Олимпиады, замерли экзотические рыбы тропиков, распростерся пейзаж неведомой планеты... Раскрываешь филателистический альбом и сразу видишь, чем "болеет" его хозяин - биологией, хоккеем или театром. А о живописи и говорить не приходится - сотни, тысячи миниатюрных репродукций картин разлетаются по белу свету, поселяясь в коллекциях - художественных галереях.

И все-таки начало многообразию сегодняшних сюжетов положили скромные старинные стандартные выпуски. Уже самая первая марка некоторым образом связана с темой изобразительного искусства: прототипом для нее послужила выполненная гравером У. Уайоном медаль. Правда, произошло это довольно неожиданно.

Как ни странно, портрет юной королевы Виктории был выбран по соображениям отнюдь не патриотического и не эстетического характера. Английское правительство, убедившись в недюжинных способностях соотечественников обманывать почту, не без оснований опасалось подделок. Как им воспрепятствовать? Самое изящное и, по тогдашним представлениям, надежное решение предложил один из участников конкурса на создание марки Бенджамин Чевертон. Он считал, что стоит напечатать на новинке портрет, и фальшивки обречены на провал. "Когда глаз человека привыкнет к восприятию определенного лица, любое отклонение от нормы будет сразу же заметно, утверждал Чевертон. - В этом случае бросится в глаза изменившееся общее впечатление от портрета, а не различие в шрифте, буквах или орнаменте. Может быть, трудно будет сказать, в чем именно различие между двумя портретами, но оно немедленно будет замечено"1. В выборе "определенного лица" ни сам Чевертон, ни члены жюри не сомневались. Конечно же, это должно быть первое лицо империи, чьи черты знакомы публике по многочисленным портретам, медалям, монетам. Так изображение королевы с выбитой в 1837 году медали перекочевало на эскиз, признанный лучшим среди сотен других, представленных на конкурс. Затем эскиз превратился в портрет и, наконец, в гравюру-марку.