Андрей Сенчугов - Фантом

– Уф, – выдохнул Шиманский. – Я уж опасался, что не выдержит проводка. Однако получилось. Почти всё готово.

Он перелил эликсир в медную фляжку, завинтил кружку. Минерал протер ветошью, поискал глазами и снял со стены небольшую холщовую сумку. Положил в неё минерал, а также фляжку с эликсиром.

– Ну, вот. Эликсир почти готов… Осталось положить его строго на двадцать минут в ледник, а потом вы можете его использовать.

– А где же вы найдёте ледник?

– Да здесь же, в доме. Вернее под домом, в погребе. Пойдемте в другую комнату.

Они вышли. Шиманский откинул половик, показал на крышку.

– Вот там, на глубине пяти метров есть небольшой ледник. Он используется для сохранения продуктов. Лёд заготавливается зимой и держится многие годы.

Профессор поднял крышку. Из подземелья хлынул холодный воздух.

– Нужно зажечь керосиновую лампу, там непроглядная темень. Спущусь-ка я по быстрому, правильно обложу жидкость, как того требуют условия, да побыстрей наверх – возле ледника можно легко простудиться, да ещё мне с моим-то подорванным здоровьем.

– Если вы так опасаетесь за своё здоровье, то не лучше ли поручить кому-нибудь из солдат слазить в погреб? Скажите только, как там нужно правильно обложить льдом жидкость. Герлиц, полезай-ка в погреб!

– Да, наверно лучше так и сделать. Но если Герлиц неравномерно обложит ёмкость с эликсиром и не сможет вовремя распознать спектральную составляющую процесса, то эликсир придет в негодность и нам придётся начинать всё сначала.

– Берите лампу и поторопитесь, профессор! Атмосфера этого колдовского логова действует весьма удручающе.

– Разрешите мне воспользоваться вашими часами, господин Роммингер, – попросил профессор и когда получил их, зажёг лампу и вскоре его голова скрылась в амбразуре погреба. Роммингер и конвоиры заглянули ему вслед – где-то на глубине маячило светлое пятно, освещавшее дорогу Шиманскому.

Прошло минут десять. Роммингер заглянул в чёрную дыру.

– Ну, как, профессор? Вы решили там мерзнуть все двадцать минут?

Ответом ему была могильная тишина.

– Шиманский, вы слышите меня? Почему молчите?

Догадка, вдруг, промелькнула в голове Роммингера. Но ему не хотелось верить, что Шиманский провел его вокруг пальца и скрылся по подземному ходу.

– Быстро за ним! Быстро! – прорычал он.

Конвоиры один за другим стали спускаться по лестнице. Достигнув дна, они зачиркали спичками.

– Ну что там?! – закричал Роммингер, склонившись над погребом.

– Здесь какая-то дверь, – донеслось снизу.

– Он убежал, наверное, через эту дверь! – вне себя от ярости закричал Роммингер. – Преследуйте его и найдите!

– Дверь не поддаётся, её заперли с обратной стороны!

– Открывайте, черт побери! Или взорвите её.

– Здесь очень мало места, чтобы воспользоваться гранатами.

– Я вас отдам под трибунал, болваны! Отправлю на фронт! Сделайте же что-нибудь!

Оставив конвоиров думать, как им поступить в этой ситуации, Роммингер выбежал из дома и стал быстро раздавать команды. Солдаты, до этого стоявшие непринуждённо, быстро разбежались по округе в поисках возможного выхода из подземелья. Но их труды были напрасны – Шиманский благополучно пересёк довольно длинный туннель, по которому когда-то шахтёры возили уголь, и скрылся в лесу. Насколько позволяло ослабшее здоровье, он уходил всё дальше и дальше, радуясь, что смог осуществить план своего бегства, а главное – спасти семью. Но он не мог знать, что жену и детей уже никогда не увидит…

– Ищите, ищите! Он где-то здесь недалеко! – кричал на солдат взбешённый Роммингер. – Берите лопаты, копайте или взорвите всё вокруг, но достаньте мне этого еврея!

– Что здесь происходит, господин Роммингер? – за спиной начальника лагеря раздался знакомый голос. Он обернулся и увидел искреннее удивление на лице Руфа, неожиданно приехавшего на место минуту назад. – Мне передали, что вы взяли Шиманского и повезли его на какой-то следственный эксперимент. Что за эксперимент? По какому праву? Я разве не говорил вам, что Шиманский на особом контроле? Немедленно приведите его сюда. А с вами мы погорим потом. Но не думаю, что наш разговор будет вам особо приятным.

– Он сбежал, – Роммингер едва сдерживал себя, чтобы снова не поддаться гневу.

– Что? Как… сбежал, – Руф даже растерялся от такого известия и нахмурил брови. – Вы в своем уме? Что вы такое говорите?

– В своём! – Начальник лагеря все-таки не выдержал и закричал в холеное лицо Руфа: – Я в своём уме, слышите, вы?! – Это были последние слова Роммингера. В груди, вдруг, болезненно резануло. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Сознание, а затем и жизнь стремительно покинули его. Он так и не успел воспользоваться эликсиром, который был уже практически в его руках.