Тим Пауэрс - Ужин во Дворце Извращений

Удовлетворенно кивнув, он спрятал инструмент обратно в футляр и положил смычок рядом, потом взял с пола свой стакан с пивом.

– Как бы то ни было, – заметил он, сделав хороший глоток, – Спинк не стал бы беспокоиться из-за такой ерунды. Черт, нынче у нас одиннадцатый год Седьмого Туза – все эти верность с целомудрием сгинули через ворота Догтауна еще до нашего с тобой рождения.

Как это случалось довольно часто – особенно в последнее время, – Фанданго не смог определить, говорит это Ривас серьезно или в шутку, поэтому он не стал развивать эту тему, а вместо этого принялся расставлять и развешивать барабаны вокруг своего стула.

– Эй, – не выдержал он после нескольких минут молчания. – Не знаешь, что это за парень там, у окна?

К этому времени Моджо уже засветил несколько люстр, и их света хватило, чтобы показать крепко сложенного мужчину, сидевшего у окна недалеко от входа. Несколько секунд Ривас приглядывался к нему, не в состоянии решить, смотрит тот на него, в сторону или вообще спит; потом пожал плечами.

– Сойер его знает.

– А если знает, то не скажет, – согласился Фанданго. – Скажи, мы сегодня больше палить будем? Я тут прорепетировал немного, кой чего нового, пару баг-уоков, вот мне и кажется...

Ривас допил свое пиво.

– Лови! – крикнул он и бросил пустой стакан по крутой параболе в сторону Моджо. Тот опасливо оглянулся, поставил лампу на пол и в самое последнее мгновение успел схватить стакан в воздухе.

– Чтоб тебя, Грег... – пробормотал он, поднимаясь на ноги и ковыляя к бару.

– Угу, – кивнул Ривас, хмуро глядя ему вслед. – Будем палить. А что?

Нам платят не за то, чтобы Ривас лабал какие-нибудь баг-уоки, нет, подумал он. Для такой музыки нужны эти дикие юнцы с юго-восточной окраины Догтауна. Юнцы, полагающиеся на громкость своих глоток и раздолбанных инструментов, возмещая ими отсутствие музыкальных навыков.

– Я все никак не могу поймать ритма, – пожаловался Фанданго. – Ну, там, когда бы ты мне позволял просто поддерживать ритм твоего аккомпанемента или даже пения, ну, это еще туда-сюда, но уж эти третий и четвертый слои, и чтоб при этом акценты совпадали...

– Мы будем палить, – твердо заявил Ривас.

– А ты «Одинокого пьянчугу» будешь петь? – спросил Фанданго, выждав несколько минут. – Она самая сложная.

– Бог мой, Томми, – раздраженно вскинулся Ривас. – Это же твоя работа. Да, я буду ее петь. И если тебе лень учиться этому ремеслу, никто не мешает тебе отпустить бороду и побираться на улице.

– Нуда, Грег, только...

– Думаешь, я вернулся из Венеции, потому что плохо работал?

– Да нет же, Грег.

– Вот и верно. А теперь, может, прорепетируем до начала? Тебе не помешало бы.

Прежде чем Фанданго успел ответить, в углу скрипнул стул.

– Мистер Ривас! – Мужчина, сидевший у окна, встал и повернулся к нему. – Мне хотелось бы переговорить с вами, пока вы не начали.

Ривас подозрительно покосился на него. Что это, подумал он, вызов из-за чьей-нибудь попорченной жены или дочери? Впрочем, одет незнакомец был вполне пристойно: в белую фланелевую рубаху и белые же брюки с темным кожаным ремнем. Весьма, весьма пристойно, особенно по контрасту с красным синтетическим жилетом и широкополой шляпой Риваса.

– Идет, – помедлив, ответил Ривас. – Валяйте.

– Вопрос личного характера. Не могли бы мы обсудить его здесь, за столом? Хотите выпить?

– Ну...

Моджо вынырнул с кухни с полным стаканом пива в руках, стоило Ривасу спрыгнуть со сцены.

– Спасибо, – сказал Ривас, принимая стакан. – И еще стакан того, чего пожелает гражданин.

Моджо повернулся к незнакомцу.

– Стопку валюты Бёрроуза, пожалуйста.

Ривас подошел к столу незнакомца, держа пиво в правой руке, чтобы левая, с ножом, оставалась свободной. Стул он подвинул себе ногой.

Тут появился Моджо с бренди, поставил стакан перед незнакомцем, отступил на шаг и кашлянул.

– За мой счет, Моджо, – сказал Ривас, не сводя взгляда с незнакомца. Тот оказался совершенно лыс – ни волос, ни бровей, ни даже ресниц.

– Нет, я настаиваю, – возразил мужчина. – И пиво мистера Риваса тоже. Сколько?

– Э... Полпинты.

Незнакомец достал из поясной сумки пухлый кошелек, щелкнул замком и протянул Моджо талон-стопяти-десятку. Моджо взял ее и устремился на кухню.

– Сдачи не надо, – крикнул ему вслед незнакомец. Моджо чуть сбавил шаг.

– Спасибо, – отозвался он удивленно.

– Ну? – произнес Ривас.

Незнакомец одарил Риваса откровенно ледяной улыбкой.