Альфред Ван Вогт: Лунный зверь

Подобно закрученному нарезным стволом ружья заряду или раскаленному клинку, она повернулась в его руке, разламываясь на куски и обжигая, как огонь. Его приподняло над землей и швырнуло вниз футов на двадцать по склону холма. Стоная и прижимая поранившуюся руку к телу, он поднялся на ноги.

Но тут же он умолк, когда его взгляд остановился на вращающемся предмете, что был еще минуту назад засохшей веткой дерева. Он внимательно присмотрелся, после чего на дрожащих ногах направился к черной лошади. Оберегая кровоточащую руку и морщась от боли, он рысью направил животное вниз к дороге к городу.

Сани для перевозки камней и упряжь для Денди, одолженные у знакомого фермера, веревка и полиспаст, по-прежнему немеющая от боли перебинтованная рука, путь сквозь темноту ночи с этой грохочущей на санях штуковиной — в течение трех часов Пендрейк ощущал себя персонажем какого-то кошмара.

Но вот двигатель здесь, на полу его конюшни, где его нельзя никак обнаружить, если не считать звука, исходящего от дерева, которое застряло в его силовом поле. Сейчас ему казалось странным, что это на него нашло, почему необходимость перевезти эту хреновину втайне от всех сюда, в его коттедж, было делом жизни или смерти, подобно тому, как рука сама быстро, автоматически хватает стодолларовую купюру на пустынной улице, когда для логичного размышления не остается совсем времени. Все сделанное им казалось столь же естественным, как сама жизнь.

Желтый свет фонарика падал на то, что когда-то было частным гаражом и мастерской. В одном углу стоял Денди, его черная кожа сверкала, глаза блестели, когда он глядел на штуку, с которой ему теперь приходилось делить свое место обитания. Сейчас, когда дверь была закрыта, густой неприятный лошадиный запах заполнял помещение. Двигатель лежал на боку рядом с дверью. Но вся проблема была в том, что дерево, застрявшее в нем, не было прямым. Оно колотило по воздуху, словно какая-то карикатура на пропеллер, издавая при этом резкий звук.

По оценке Пендрейка, скорость составляла примерно четыре тысячи оборотов в минуту. Как завороженный, попытался он постичь природу машины, способной зажать кусок дерева и с такой жуткой скоростью вращать его, но сознание человека застопорилось. Он глядел на этот кусок дерева, и лицо его хмурилось все больше и больше. Он просто не в состоянии был постичь подобное. Ясно было одно: даже если где-нибудь и существуют инструменты, которые могут захватить вращающийся предмет и вытянуть его, то они недоступны в этой освещенной фонарем конюшне.

Он подумал: «Где-то же должно располагаться управление этой штуковиной, способное отключить источник питания».

Но серо-голубоватый пончикообразный внешний корпус был гладким как стекло. Даже выступающие с четырех концов фланцы, в которых были отверстия для крепящих болтов, казались выросшими из корпуса, словно были выплавлены из одного куска металла — его первоначальная конструкция как бы отвергала все инородное. В замешательстве Пендрейк обошел двигатель. Ему показалось, что проблему эту не разрешить человеку, могущему работать только одной рукой.

Но кое-что он заметил. Машина лежала на полу тяжело и солидно. Она не дергалась и не дрожала. И вообще непонятно было, как она компенсировала момент безумно вращающейся деревяшки, что торчала из ее середины. Двигатель явно нарушал третий закон Ньютона.

С внезапно мелькнувшей в голове мыслью Пендрейк наклонился к машине и ухватился за металлический корпус. В тот же миг его руку пронзила резкая боль. На глазах выступили слезы. Но когда он наконец отпустил машину, двигатель стоял вертикально на одном из своих четырех фланцев. И исковерканная деревяшка теперь вращалась уже не вертикально, а горизонтально полу.

Пульсирование жгучей боли в руке Пендрейка замедлилось. Он вытер слезы и приступил к следующему шагу в придуманном им плане. Гвозди! Он вбил их в отверстия для болтов и загнул шляпки над металлом. Сделано это было для уверенности, что стоявший на узком основании двигатель не перевернется, если случайно его корпус толкнуть слишком сильно.

Потом Пендрейк занялся ящиком для яблок. Положенный набок, он оказался на полдюйма ниже центра большого отверстия, с противоположной стороны которого торчала деревяшка. Двумя книгами он твердо закрепил кусок дюймовой трубы около фута длиной. Ему было больно держать рукоятку небольшого молота в увечной руке, но он не промахнулся. И кусок трубы, посланный молотом, ударил по дереву внутри отверстия в двигателе и выбил его наружу.