П Шуваев - Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста

- А пиджак? - поинтересовался интеллигент.

- Всё, - разочаровала его - Софья? да, сейчас Софья. - Прочее пока не пересекало границу. А тебе не советую: ты у нас человек последовательный, и останутся тебе квас, которого ты даже не пьешь, а из языка два-три архаизма.

- Тоже ведь слово нерусское, - обиделся интеллигент.

Тут вновь пошел какой-то тихий издевательский смешок по комнате, и вновь не мог Толик понять, что же такого дурного в архаизмах, в славянизмах и даже - а чего там, все мы люди взрослые, отбросим ложную щепетильность - в праславянизмах; кстати, что это вообще такое? Нет, не знал Толик, не понимал, не ориентировался он во всем этом, и даже не было Толику стыдно и неудобно, что не знал. Впрочем, из сказанного отнюдь не следует, что ему было удобно: Толик по-прежнему не мог понять, как это все вокруг происходит, почему они вдруг ни с того ни с сего (действительно ведь ни с того ни с сего, пешком же шли) оказались в неизвестном ему, но несомненно южном городе, каким образом проникли в чужую коммунальную квартиру и, самое главное, что за человек этот интеллигентный, даже квасу не пьющий фарцовщик? Странно это все получалось, не более, впрочем, странно, чем все, что с Толиком происходило с тех пор, как убежал он от жены (да, вспомнил он, это как-то я уже привык к тому, что убежал, а ведь было дело, я еще когда-то не убегал, а был законным супругом со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями; Толик ответственно относился к своим обязанностям), но к прежним странностям он успел уже малость привыкнуть. Не то чтобы аббат Гершкович, Квинт Сестерций и Дима Б... казались ему более естественными (хотя Дима-то как раз был абсолютно реален), но они имели весьма косвенное отношение к Толику и уже поэтому были, в сущности, безопасны, а вот ночное вторжение в чужое жилище, пусть даже Толик участвовал в нем крайне пассивно... Нет, неуютно было Толику.

- Вот как? - донеслось до него почему-то словно издалека. - Что ж, это, по крайней мере, похоже на правду. Впрочем, основное твое достоинство как раз в том, что ты врешь очень похоже на правду.

- Да ладно тебе, - ответил Сашка, - чего ты от него хочешь? Ты что, его за человека считаешь?

Нет, это уже, по мнению Толика, было слишком: комплекс превосходства комплексом, даже и забавно, быть может, снять с фарцующего интеллигента (между прочим, мне-то он почему что-то такое лепит, будто бы я покупал, не было такого, уж ему-то не рассказывал) импортный лоск, но чтоб вот так грубо и нагло... Нет, ни в какие ворота не лезет...

Толик готов был уже возмутиться столь хамски-отвратительным проявлением неуважения к человеку, возмутиться, может быть, даже и вслух, но все же воздержался, тем более Сашке все равно возразила которая.

- В этом вся и беда. Ведь если ты возьмешь на себя труд хоть слегка напрячь память, ты будешь вынужден признать, что вы с ним не только похожи, но едва ли не идентичны - в определенные моменты. К тому же, если уж совсем отказывать ему в праве именоваться существом хоть относительно разумным, тогда действительно уронить бы ему на голову книжную полку и счесть свою миссию выполненной. Ты сам возражал, помнится...

- Ну, если уж напрягать память, - Сашка задумчиво вертел в руках бокал откуда?! - так вот тебе еще одно разумное существо. А, Толь, ты ведь разумный?

- Не знаю, - обиделся Толик.

- Да ты что? - изумился Сашка. - Если ты не знаешь, что ж тогда обо мне говорить? Ты напрягись, вспомни...

И Толик вспомнил, он стал вспоминать, хотя и не понял, зачем, собственно, это Сашке надо. Толик был человек послушный, и когда его просили - он делал. Конечно, по-прежнему обидно было Толику, что вот так вот тут им вертят, будто бы он какой-то аргумент в непонятном споре, может быть, поэтому он не без некоторого озлобления принялся реставрировать прошлое, когда этот олух Сашка вел себя, в общем, вполне прилично, когда о глубоких различиях, перерастающих чуть ли не в пропасть между в разной степени разумными существами, и речи не было. Ведь было же, было такое время, когда вместе они сочиняли за машинкой что-то такое про бедную Настю или про абсолютное оскорбление,

Нет, не думал, что он еще и плагиатом занимается! было, еще как было, и маялся он тогда, и все жаловался Толику на пьющего своего соседа Вовку, и это было, и было, если уж на то пошло, такое, что этот хренов чистоплюй Сашка вовсю ухаживал за Людочкой,

ЧТО?! Впрочем, может, и было, хотя нет, хотя она бы рассказала, Людочка порядочная женщина, а с Сашкой я больше не разговариваю. нет, правда, было, было, и Толику еще тогда мотивы свои разъяснял с такой откровенностью, что бедный высоконравственный Толик не знал, куда деваться от стыда. И женился ведь Сашка на Людочке, было это, было, и на работу удачно устроился, тоже было, а потом вдруг сдуру с женой рассорился, к Толику подался, а Толик, бедняга, торчал один-одинешенек в квартире из-под знакомого геолога, и не было, видно, у Толика более важных дел, нежели таскать мающегося Сашку по всяким пышношумным борделям...