Станислав Соловьев: Бабушка

— Пап, а почему бабушка на нас не похожа, почему у нее восемь рук?

Гай привычно схватился за следующую скобу, но на секунду замер. Вопрос был, что называется, на засыпку.

— Потому что старенькая, потому что с меньшим числом рук с тобой не справишься.

Алик хихикнул. Его голые коленки и локти быстро замелькали впереди. В полуневесомости Алик чувствовал себя, как дельфин в море: легкий толчок ногами — и вытянутое ласточкой тело несется к очередной паре скоб. Тонкие загорелые руки ловят шершавую трубку. И снова толчок. Вверх, все выше и выше!

— Пап, не отставай!

Гай как ни старался, но отставал все больше и больше. Не было в его движениях нужной легкости. Алик… Алик… Осторожней, сынок…

Вначале все было просто. Приходило время, Алик просыпался и начинал орать. Гай совал малышу бутылку с соской. Тот жадно глотал смесь и засыпал, чтобы снова проснуться и орать. Проблему с пеленками Гай быстро решил, разрезав на куски все свои рубашки. А еще нужны были подгузники… Шли дни, недели, и однажды Алик не уснул, как обычно. Плакал и не хотел брать соску с едой, сколько Гай ни старался. Алик нуждался в другом… Малышу нужна была мама! Но на полуразрушенном корабле больше не было мамы… Мама, где ты? Хотя бы какая-нибудь… До Земли шесть лет полета на предельной тяге аварийного двигателя, Но Алик не желал ждать. Он требовал маму немедленно, сейчас, непременно!

Вот тогда Гай испугался по-настоящему. Он знал, как поступать в тысяче экстремальных случаев, но как успокоить малютку без мамы, не имел ни малейшего представления. Гай гукал, свистел, плясал вокруг люльки и даже запрыгивал на потолок каюты. Однако все было напрасно. Поврежденный корабль плыл сквозь облака космической пыли, а внутри него плакал маленький мальчик, которому не нужны были ни звезды, ни открытия, ни новые миры. Все это не имело для него никакого значения… без мамы… А когда Алик выбился из сил и, всхлипывая, заснул, грянула сирена. Гай переключился на пульт управления. К кораблю боевым курсом приближалась цепь неопознанных объектов. На радиопароль они не реагировали. Это были чужие… Гай не мог рисковать. В других условиях он был бы рад долгожданному контакту, но сейчас рядом вздрагивал во сне малыш, которого он обязан доставить на Землю во что бы то ни стало.

Первую шестерку Гай рассеял двумя очередями фотонной пушки. На экране локатора он увидел разбегающиеся во все стороны оранжевые точки. И понял, что это только начало… Он с трудом оттолкнулся от последней скобы и встал в центре большой смотровой площадки. Через прозрачный купол со слабой подсветкой снизу можно было наблюдать за звездами, кораблем и всем, что его окружает. Алик уже стоял у края площадки и смотрел вниз на последний исправный шлюз корабля.

— Папа, ну скоро они?

— Скоро, Алик, уже скоро, — Гай закрыл глаза и прошлое снова захватило его мысли.

…Экран боевого радара заполнили ровные ряды незнакомцев. Курс тот же — перехват. Не могло быть и речи о том, чтобы провести корабль сквозь такой строй. Гай лишь взглянул на беспомощное во сне личико Алика и спустил курок. Экран вспыхнул плотно и целиком, одновременно корабль вздрогнул от ответного удара. Перестала реагировать на команды фотонная пушка. Ближний радар засек стыковку неизвестного объекта с кораблем. Гай удивился мизерности размеров чужого: длина не более трех метров. Алик проснулся от толчка и заплакал. Гай осторожно накрыл люльку прозрачным колпаком. Сжав драгоценный груз в руках, шагнул из каюты в коридор. Оставаться в отсеке было опасно. Внутренняя сигнализация подсказывала: кто-то или что-то быстро движется по коридорам корабля, направляясь в отсек Гая. До встречи оставались лишь секунды. Гай, не раздумывая, нырнул в грузовой люк — он не желал этой встречи. Падая с двадцатиметровой высоты, Гай держал люльку на вытянутых руках, Алик орал под колпаком, беззвучно раскрывая беззубый рот и отталкивая ручонками страховочный ремень.

— Тихо, малыш, тихо… Я никому тебя не отдам… — шептал Гай, — ни серому волку, ни кащею, ни бабе-яге…

У пола Гай притормозил реактивным ранцем. Словно огромный кузнечик, он запрыгал в лабиринте грузовых контейнеров. Визг раздираемого металла донесся с высоты, подстегивая и без того бешеный ритм времени. Гай, наконец, увидел то, что требовалось, но было уже поздно. Сверху, сквозь рваную дыру во внутренней переборке корабля спустилось огромное, массивное, сжатое в своей невероятной мощи тело и преградило путь.