Геннадий Тищенко: Аномалия Командора

Солнечную систему должно было использоваться поле тяготения гравитационной аномалии. Малейшая ошибка в расчетах могла привести к гибели, ибо цезия ни на торможение в окрестностях аномалии, ни на самостоятельный разгон для возвращения к Земле не хватило бы. Оставалось лишь удивляться, как Командор добился разрешения на столь рискованный полет. Видимо, прежде всего сказался авторитет и вера в его навигационное мастерство. Кроме того, разгадка сущности гравитационной аномалии волновала многих ученых. Изучение природы аномалии могло стимулировать дальнейшее развитие физики, космогонии и астронавтики. И, наконец, если бы подтвердились выводы новой теории, то началась бы эра межзвездных гиперпространственных полетов.

…Сигнал тревоги раздался за два часа до того, как они должны были пересечь невидимую границу зоны, в которой их уже не спасло бы никакое чудо. Такого не мог предвидеть никто. Это было именно то открытие, ради которого они отправились в полет. Резкие непредвиденные скачки напряженности гравитационного поля, совершенно фантастические свойства пространства-времени и поразительные флюктуации в распространении электромагнитных волн в окрестностях гравитационной аномалии превосходили все ожидания. Никакая теория не могла этого предсказать и никакой межпланетчик не мог этого предвидеть, а тем более, найти выход из создавшегося положения. Открытие, подтверждавшее теорию и открывавшее новые непредвиденные перспективы для ее развития, несло им смерть. Больше того, они не могли послать сообщение на Землю, так как даже свет в искривленном пространстве распространялся по законам, ранее неведомым, вследствие чего невозможно было сориентировать на Землю луч передатчика.

— Если в течение часа не включим тормозные двигатели, то будет поздно, — сказал штурман, пересмотрев вычисления бортового компьютера.

— Но тогда у нас не останется цезия на обратный разгон? — спокойно спросил Командор.

— Да… — штурман еще раз взглянул на расчеты. — Корабль будет перемещаться в направлении созвездия Большого пса и примерно через шестьдесят тысяч лет достигнет окрестностей Сириуса.

— Сможем ли мы передать сообщение на Землю? — Командор казался совершенно спокойным, и можно было лишь догадываться, чего стоило ему это спокойствие.

— Боюсь, что нет… Борьба с гравиполем аномалии потребует форсирования работы реактора.

— Так… — Командор внимательно посмотрел на штурмана, затем перевел взгляд на него, продолжавшего лихорадочно изучать показания приборов. — Какие будут предложения?

Штурман молчал, а он, лишь на мгновение оторвавшись от приборов, извиняюще улыбнулся. Действительно, чем он мог помочь? Он был прежде всего ученым, исследователем. Он и сейчас изучал то, к чему стремился столько лет. Его ничтожный опыт астронавигатора вряд ли мог сравниться с опытом штурмана, а тем более Командора. Своей извиняющейся улыбкой он как бы говорил, что всецело полагается на них, вручая им свою судьбу. И еще он этой улыбкой как бы отстранялся от ответственности и просил не отрывать его от дела. Собственно говоря, до него толком и не доходила опасность положения.

— Показания приборов записываются автоматически, — сказал Командор. — Если мы выберемся, у вас будет достаточно времени, чтобы проанализировать их.

— Да, конечно… — он вновь улыбнулся и заставил себя сесть спиной к приборам.

— Какие будут предложения? — обыденным голосом повторил Командор.

— Можно демонтировать защиту реактора, — предложил штурман.

— Это четыре тонны свинца…

— Ты предлагаешь весь обратный путь проделать в скафандрах? — Командор с сомнением покачал головой. — Боюсь, что и они не спасут нас от лучевой болезни, ведь мы будем находиться под облучением около семи месяцев.

— Если мы облегчим корабль на шесть тонн, то сможем не только вырваться из ловушки, но и послать сообщение на Землю…

— Шесть тонн… — задумчиво повторил Командор. — Значит, даже демонтаж защитной плиты недостаточен…

— Можно катапультировать аварийные запасы пищи, воды, кислорода, — неуверенно предложил он, искоса взглянув на показания приборов. Напряженность гравиполя продолжала увеличиваться.

— При многомесячном радиационном облучении лишь нормальное, или даже повышенное питание дает шанс выжить. К тому же аварийные запасы имеют массу менее тонны…

— Если не начнем торможение через сорок минут, то будет поздно, — напомнил штурман, взглянув на бортовой хронометр и шкалу гравиметра.