Гоар Маркосян-Каспер - Все зависит от тебя

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Лиа.

— Ну что ж, Лиа. Будь по-твоему!

Она ничего не сказала, только крепче сжала его руку и чуть смущенно улыбнулась.

Маран замолчал, потом спросил:

— Ну как?

— Здорово! — отозвался Дан.

— Похоже?

— Один к одному!

— Похоже на что? — спросила Ника. — На первую половину?

— На правду, — усмехнулся Дан.

— Входи, — сказал Маран, когда Дан появился в дверях.

Вставать он не стал, даже не отвел взгляд от монитора, а приглашающе похлопал по дивану рядом с собой, но Дан сел не сразу, он заметил над стоявшим неподалеку письменным столом нечто, чего раньше не было, и подошел поближе. С большой черно-белой, двухмерной фотографии глядело тонкое мужское лицо с высоким, в глубоких морщинах лбом и умными, печальными глазами. Дан невольно вспомнил Бакнию, самое первое свое в ней пребывание, квартиру невестки Дора, где их с Никой поселил Поэт, и откуда они наблюдали, как охранники вывели из здания напротив человека с очень похожими на эти глазами, а вслед вынесли связки книг. За тем, кто на фотографии, тоже несли бы связки книг, подумал он и тут же понял, кто это.

— Мастер? — спросил он, оглядываясь на Марана.

Маран молча кивнул.

— Я думал, его фотографий не сохранилось. Их ведь уничтожили при Изии…

— Я тоже думал, — отозвался Маран. — Я ведь искал их. Много лет. Как ни удивительно, ни у Поэта, ни у меня их не было… Хотя что тут удивительного, Мастер не любил сниматься. С нами он, может, и стал бы, но фотоаппарата у него не было, у нас, естественно, тоже, по бакнианским меркам это вещь дорогая, а, в принципе, он этого не любил, вообще не любил публичности.

— То-то ты отказывался фотографироваться в период своего первого хождения во власть, — улыбнулся Дан.

Маран улыбнулся в ответ.

— Что тут странного, Дан? Конечно, я равнялся на него. А кому же мне было подражать? Быть только самим собой я тогда еще не умел.

— Но на этот раз ты вовсе не чурался публичности. Особенно, визора.

— Я просто понял, какая это сила. И не мог пренебречь ни одной возможностью повлиять на умы.

— И на сердца.

— Если угодно — да. Я пустил в ход все, что имел, даже собственное лицо. Вообрази себе, впервые в жизни я порадовался тому, что… не урод. А ты считаешь, что я слишком увлекся саморекламой?

— Нет, Маран. Ты все сделал верно. Результат говорит за себя. А откуда фотография?

— Принесла одна старая женщина. Сказала, что в прошлый раз… как ты это назвал, хождение во власть?.. тогда она не верила, что это навсегда, и не хотела выдавать фото, боялась, что пропадет, оно ведь наверняка последнее.

— А теперь поверила?

— Теперь поверила.

— И принесла фото лично тебе?

— Представь себе. Даже домой. В смысле, в посольство.

— Небось думала, что передает свой бесценный дар будущему президенту.

Маран промолчал, и Дан сказал:

— Все-таки ты непостижимая личность. Отказаться войти в историю в качестве первого президента республики Бакния!..

— Это слишком длинно, — заметил Маран невозмутимо.

— Длинно для чего? Для надмогильной надписи? А энциклопедии, банки информации, да просто людская память?

— Ты полагаешь, что в памяти людей удерживаются должности, а не имена? — спросил Маран с иронией и добавил серьезно: — Я не мог, Дан. Не тот момент, не та ситуация. Помимо всего прочего, я уязвим. Это сейчас в Бакнии неприемлемо.

— Уязвим? Ты имеешь в виду свое прошлое? Оно давно забыто!

— Нет, Дан, я имею в виду не прошлое.

— А что?

Маран посмотрел на него, подумал, потом встал и закрыл дверь. И даже запер ее. Дан следил за ним с удивлением. Он удивился еще больше, когда Маран выдвинул ящик стола, вынул коробочку-сейф, провел рукой над запирающей полоской, сдвинул крышку и извлек кристалл.

— Я говорил с Корсой еще раз после того, как Песта покончил с собой, — пояснил он, вкладывая кристалл в компьютер. — Тут только звук, камеру я не включал, не видел необходимости.

Заинтригованный Дан сел рядом с ним на диван.

Голос Марана звучал спокойно.

— Ты уже знаешь последние новости? — спросил он.

— Насчет того, как ты обработал Лайву? — сказал Коста столь же спокойно. — Слышал. Технично. Поздравляю. — Он сделал короткую паузу и добавил презрительным тоном: — Слизняк. Песта никогда на такое не пошел бы. Предпочел бы умереть.

— Он и предпочел, — сказал Маран.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Корса настороженно.

— Песта застрелился. Час назад.

Наступило молчание, потом голос Корсы хрипло проговорил: