И он двинулся впереди своего гостя. На веранде гость приостановился и громко сказал:
- Здравствуйте! - Потом прибавил: - Любую, кроме хека; если можно, то с жареным луком.
- Какой хек! - сказала теща надменно. - Лидусь, у нас остался лук?
Поднимаясь по лестнице, профессор Иван Петрович Беглай, специалист по передаче, переводу и Контакту, размышлял о том, почему у посторонних контакт с его тещей лучше, чем у него. "Потому, что нам нечего передавать друг другу. Мы уже все передали в давних послеобеденных скандалах". Эта мысль успокоила его. Он распахнул дверь в кабинет.
Контактом начали заниматься давно. Еще до того, как регулярные сигналы от пульсара Лисички приняли за осмысленное послание, кто-то первый задумался о формах Контакта. Каким он будет? Какую информацию передавать? А если оттуда информация уже идет, только мы не можем ее принять? И несмотря на отсутствие каких-либо знаков из космоса сотни людей начали отбирать, кодировать, дешифровать общую для Вселенной информацию.
Одни говорили, что надо слать в космос вечные инварианты, число "пи", число "е", лаймановскую серию линий. Другие полагали, что имеет смысл разбираться в любых периодических сигналах. И слушали Вселенную во всех доступных диапазонах волн.
Тридцатилетнее осмысленное слушание космоса ничего не принесло: Фанатики говорили: "Пока не принесло".
Однако несмотря ни на что, пережив "бум" в прессе, создавая парадигму и превращаясь в нормальную ветвь нормальной науки, проблема Контакта уже собирала конгрессы, издавала журналы и - хотя и с легким скрипом присваивала ученые степени и звания.
Профессор Беглай представлял одну из комиссий по Контакту. Часто выступая в печати, он получал десятки писем с описанием всякой всячины: "снежного человека", "летающих тарелок", пришельцев, Контакта и даже получил письмо с описанием шаровой молнии, упавшей в тарелку столовского рассольника и вскипятившей его.
Придавая привычное направление мыслям, профессор говорил гостю:
- Непонятно отчего, но человеческое сознание не согласно мириться со скучными проблемами кодирования и передачи информации. Уж если Контакт, то со всеми аксессуарами: с грохотом, серой, огнем и чем-то вроде "При шпаге я!" А главное, что публика желает иметь пришельца воочию. Один деятель от журналистики даже написал, что пришелец бывает трех видов. Карлик, великан трех метров и совершенно не отличимый от обычного человека. Надо же! И это действует на людей. Ко мне лично уже обращались трое пришельцев, неотличимых. Один оказался ненормальным, другого разыскивала милиция, а третий был мертвецки пьян. Надеюсь, вы не претендуете на роль пришельца?
Гость остановился у окна и глубоко задумался. Потом сказал протяжно:
- Н-нет. Пожалуй, нет.
- Не уверены? Это новый случай.
Пришедший ответил:
- Я, видите ли, скорее филолог, что ли...
Это ничего не объяснило. Профессор упал в большое вертящееся кресло у стола и засопел. Становилось скучно, его не слушали. Беглай относился к беседе серьезно, как к публичным лекциям. Он любил и умел поговорить, и хотя не был позером, однако...
Гость между тем разглядел на стеллаже черную доску с надписью, и она привела его в великое волнение. Пробормотав номинальное "можно?", он уже стоял у полок и держал в руках старинное изделие с надписью: "Бога нет есть ты!"
Он заходил по комнате, изредка хитро поглядывая в сторону, прихохатывая и говоря:
- Да-да, ну конечно... вот именно... смело! - и тому подобное.
Поведение это удивило и развеселило Беглая.
Окна были распахнуты, и в утренней прохладе в комнату влетали из рам легкие перкалевые занавески. Две лиственницы бросали на подоконник дрожащие пятна теней. Кусты сирени доставали верхушками до окон второго этажа.
Посетитель остановился и прислушался. Понюхал воздух. Внизу шипело.
- Рыба! - сказал посетитель.
- Что? А, да. А какое это, собственно, имеет значение? - спросил Беглай удивленно.
- Извините, никакого, - ответил тот. - Просто по ассоциации. В тот день на завтрак тоже была рыба. В тот день, когда на работе мне пришла в голову эта мысль. Вы знаете, в тот день я подумал: кого мы ожидаем встретить в случае Контакта? Или, вернее, какими бы нам хотелось, чтобы они были?
Профессор улыбнулся. Он столько раз отвечал на подобные вопросы, что отвечать сделалось легко и приятно.
- Видите ли, - сказал он, - многообразие форм...
- Спасибо, я не об этом, - перебил посетитель. - Я учился в школе, читал литературу по этому вопросу и даже все ваши последние статьи. Нет, не о том я спросил себя.
Читать дальше