Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

В серых глазах Блейни сверкнула ненависть, он перевел взгляд на Кренга:

— Разрешите ударить его, мистер Кренг, — хрипло попросил он.

— Нет. Разве его мнение может иметь значение для вас?

Блейни был явно недоволен, и Госсейн промолчал, чтобы не накалять обстановку. Он начал рассказывать о том, что произошло с ним. Его слушали, не перебивая. Когда Госсейн закончил свой рассказ, Кренг достал из портсигара сигарету и закурил. Он задумчиво молчал. Госсейн имел возможность внимательно изучить внешность стоявшего перед ним человека.

Элдред Кренг был не очень высоким и худощавым. На свету его карие глаза казались светлее, чем были на самом деле. Смуглое лицо как у людей Востока или Средиземноморья с выражением легкого недоумения и манера держаться выдавали сильную волю.

Так, значит, вот какого человека любила Патриция Харди. Однако разбираясь в своих чувствах, Госсейн не нашел в них неприязни к Кренгу. Он помнил инструкции, полученные в робоплане, и знал, что помощи от Кренга ждать не следует: он был окружен заговорщиками, за ним наблюдали галактические агенты, а присутствие Торсона требовало от него особой осторожности.

Затянувшееся молчание прервал смех Кренга.

— Видите ли, — сказал он, — я чуть было не поверил вам. В данный момент, однако, не имеет значения — говорите вы правду или нет. В любом случае решено созвать конференцию и в вашем присутствии обсудить положение. Детские игры кончились. Мы немедленно отправляемся на Землю.

— На Землю! — повторил Госсейн. Он невесело улыбнулся. За все время своего пребывания на Венере он сообщил об опасности, угрожающей Солнечной системе, только Амелии Прескотт. Самое большое, что она, по-видимому, могла сделать, — это позвонить в детективное агентство, а оно в руках заговорщиков. Из двухсотмиллионного населения планеты — только одна женщина.

Кренг приказал:

— Блейни, введите Прескоттов.

Госсейн не выдал своего удивления. Ему больно было видеть, как в гостиную ведут мужа и жену в наручниках, с пластиковыми кляпами, закрывавшими рты. Муж притворился, что видит Госсейна впервые. Амелия же не смогла не выдать своего потрясения, она даже попыталась что-то сказать, но попытка не удалась, и она безнадежно покачала головой, не отрывая взгляда от Госсейна.

Он пожалел ее. Она доверилась мужу, полагая, что он убежденный сторонник ноль-А принципов, но это привело к трагическим последствиям. Прескотт предал ее. Потому-то заговорщики лишили ее возможности говорить. И это окончательно убедило Госсейна, что она не принадлежит к их числу. Будь она в их организации, сейчас она просто сыграла бы роль пострадавшей, а они не боялись бы, что она заговорит. Для убедительности пришлось заткнуть рот и мужу. Конечно, это было большое неудобство, но, видимо, игра стоила свеч. Госсейн не понимал цели этого представления, но сделал вид, что всему верит: заговорщики не подозревали, что он знает, кто такой Прескотт. Сомнительное преимущество в игре, когда партнеры используют крапленую колоду.

Звездолет вонзился в черноту космического пространства. На борту корабля находились сотни мужчин и одна женщина. Кренг сказал об этом Госсейну на второй день полета.

— Я получил приказ доставить вас на Землю, чего бы это ни стоило, — добавил он.

Госсейн не отозвался. Он не совсем понимал Кренга. Похоже, что агент из галактики уж очень высоко ценил свое положение и готов на любые поступки, чтобы остаться вне подозрений. Однако, с другой стороны, если он старается ради того, чтобы развитие человечества шло по ноль-А пути, временные уступки заговорщикам были необходимы.

Кренг исчез за поворотом коридора, а Госсейн остался стоять у большого иллюминатора, глядя в черное пространство. В яркой звезде, сверкавшей впереди, завтра уже можно будет узнать Землю, а к вечеру они доберутся до дворца президента Харди. Путешествие займет всего три дня и две ночи.

Посадка на Землю разочаровала Госсейна. Он думал, что увидит планету и Город Машины сверху, но облака и густой туман скрыли их. На миг мелькнул атомный маяк на шпиле Машины — никакая непогода не смогла бы скрыть его, — и звездолет опустился на площадку внутри гигантского здания космодрома. Госсейна по трапу повели вниз…

Улица, ведущая к дворцу президента, и сквер перед входом казались пустынными, но не успел Госсейн сделать и двух шагов, как со всех сторон плотным кольцом его окружили охранники и провели в ярко освещенный вестибюль. Они остановились перед дверью на втором этаже.