Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

— Он там.

Госсейну казалось, что все это происходит во сне. Он едва не спросил: «А борода у него есть?» Но не смог вымолвить ни слова. «Как же быть?» — подумал он в отчаянии.

Торсон кивнул.

— Мои люди охраняют его. Сейчас все в ваших руках. Вы пойдете и скажете ему, что здание окружено. Атомной энергией он не владеет — ее не регистрируют наши приборы — так что он не может нам помешать. — Выпрямившись во весь рост, он смотрел на Госсейна сверху вниз. — Госсейн, — прорычал он, — я вас предупреждаю: лишнее движение, и я уничтожу и Землю, и Венеру. Если произойдет что-нибудь непредвиденное…

Звериная злоба угрозы вызвала у Госсейна ответную реакцию, помогла избавиться от оцепенения. Они с ненавистью уставились друг на друга. Торсон первым нарушил молчание и рассмеялся, разряжая обстановку.

— Ну ладно, ладно, — произнес он. — Считайте, что оба мы погорячились. Слишком много Поставлено на карту. Но помните, это вопрос жизни или смерти. — Он скрипнул зубами. — Ступайте же!

Госсейн ощутил внутри ледяной холод — результат неправильной работы нервной системы, мускулы его напряглись. Он двинулся по коридору.

— Госсейн, когда ты подойдешь к нише рядом с дверью, шагни туда. Там ты будешь в безопасности.

Госсейн вздрогнул, как от удара. Он не слышал ни одного слова, но мысль, возникшая в мозгу, прозвучала так ясно, как будто была его собственная.

— Госсейн, вдоль стен стоят металлические ящики, к которым подведена электрическая энергия в тысячу вольт. Воспользуйся ею.

Теперь уже не оставалось никаких сомнений. Видимо, Прескотт оказался не прав, считая, что телепатия возможна только в том случае, когда два мозга совпадают по своим показателям как минимум до двадцатого десятичного знака, ведь он спокойно воспринимал чьи-то чужие мысли.

Госсейн застыл на месте. Он смутно подумал: «Я не должен останавливаться! Надо идти!»

— Госсейн, зайди в нишу и нейтрализуй вибратор!

Он прошел больше половины пути. Ниша была уже в десяти футах от него, в пяти, потом…

— Госсейн, что вы задумали? — заревел Торсон. — Выходите немедленно!

— Нейтрализуй вибратор!

Он старался изо всех сил, зрение его помутилось от напряжения. Он увидел, как молния сверкнула и ударила прямо в Торсона. Гигант рухнул, а огненная струя закружилась по залу. Послышались крики и стоны солдат. Огненный шар плавно опустился с потолка, обволакивая вибратор. Раздался взрыв, и прибор разлетелся на мелкие куски. Столпившиеся вокруг техники были убиты. Нервная система Госсейна освободилась из плена энергетических пульсаций.

— Госсейн, торопись! Не дай им опомниться. Они не должны передать на космические корабли приказ о бомбежке. Я ничего не могу сделать. Очисти здание, потом возвращайся. Скорее! Я тяжело ранен.

Ранен! Чувствуя необъяснимое волнение, Госсейн представил себе человека, который умрет, так и не успев ничего ему рассказать. Он заставил себя сконцентрироваться и, подсоединив дополнительный мозг к источникам энергии, через десять минут превратил в развалины остальную часть здания и площадь. Поток пламени разлился по коридорам. Стены рушились, заживо погребая солдат. Танки дымились и вспыхивали яркими факелами. «Ни один человек, — ярче молнии сверкнула мысль, — ни один человек из особой охраны Торсона не должен уйти отсюда живым».

И не ушел. Совсем недавно целый полк: солдат и боевой техники заполнял площадь. Сейчас повсюду лежали обуглившиеся тела да кое-где дымились куски металла. Робопланы висели в воздухе на высоте тысячи футов. Без приказа Торсона они не решатся на какие-то действия. А может, командование уже принял Кренг.

Госсейн не стал тратить времени на размышления. Он кинулся обратно в здание, пробегая комнату за комнатой. В лаборатории в кресле у стола полулежал старик с густой бородой. Он посмотрел на Госсейна остекленевшим взглядом, с трудом улыбнулся и произнес:

— Полный порядок!

У старика был глубокий, сильный и очень знакомый голос. Госсейн уставился на него, вспоминая, где слышал этот бас раньше. Вздрогнув, он сделал шаг вперед.

— Икс! — сказал он.

Старик закашлялся, и лицо его исказила боль. Тело судорожно сотрясалось, повязка сползла, и Госсейн увидел обожженную кожу и огромную, величиной с кулак, рану на боку. Из раны струилась темная кровь.

— Ничего, — сказал он. — Если не кашлять, то я хорошо контролирую боль. Самовнушение. — Он осторожно выпрямился. — Икс, — повторил он. — Что ж, можно считать и так. Я добился для него высокого положения в заговоре. И он, не подозревая об этом, был для меня источником информации. В этом и заключается уникальность системы бессмертия, которую мне удалось усовершенствовать. Мысли активного мозга телепатически воспринимает пассивный. Однако, когда появился он, мне пришлось исчезнуть. Понимаешь, трудно объяснить наличие двух Лавуазье. — Он медленно прислонился к спинке кресла и облегченно вздохнул. — Мне был необходим осведомитель, мысли которого я мог бы читать без задержки. Признаюсь, я подстроил аварию и ускорил течение некоторых жизненных процессов в его организме. Жестокое решение, не спорю, но в остальном он оставался совершенно независимым негодяем, вольным в своих поступках.