Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А

Госсейн открыл глаза. Он лежал на боку в полной темноте, вдыхая знакомый, не лишенный приятности, но тяжелый запах живого дерева. Он понял, куда попал, хотя с трудом поверил, что не спит. Так пахло только в доме Кренга.

Госсейн с трудом поднялся и чуть не упал, споткнувшись о какой-то металлический предмет. Он протянул руку вперед и уперся в гладкую, уходящую вверх, стену. Сомнений не оставалось. Он находился в тоннеле, среди корней гигантского дерева на Венере.

Возбуждение, вызванное открытием, сменилось апатией. Чувствуя слабость в ногах, он тяжело опустился на деревянный пол. Руки дрожали.

Темнота угнетала, давила, мешала собраться с мыслями.

«Я могу, — сказал себе Госсейн, — две недели обходиться без пищи и три дня без воды».

Он с удивлением понял, что не считает свое положение безвыходным, хотя и очутился в запутанном темном лабиринте. Вряд ли искривитель транспортировал куда угодно. По-видимому, где-то поблизости находится станция, до которой нетрудно добраться.

Он уже совсем собрался отправиться в путь, когда вдруг осознал, какое необычайное происшествие он пережил. Несколько минут тому назад он был на Земле. Сейчас — на Венере.

Что говорил Прескотт? «Если две энергии совпадают по своим показателям до двадцатого десятичного знака и действуют в одном пространстве, наибольшая из них перекроет расстояние между ними, хотя это произойдет не мгновенно, а на сверхсветовых скоростях».

С точки зрения Госсейна, его перемещение произошло мгновенно. Должно быть, искривитель совместил сгусток высокоорганизованных энергий его тела с участком тоннеля в дереве, и большее перекрыло пространство в стремлении к меньшему.

Госсейн встал. «В конце концов я попал туда, куда хотел, на Венеру», — подумал он. На душе стало легче. Он наделал множество глупостей, но остался в живых. На ошибках учатся. Ему удалось многое узнать, и если он будет придерживаться своего плана, то постепенно научится контролировать дополнительный мозг. Рано или поздно он станет новым человеком.

Небольшой отдых прибавил сил, позволил сделать необходимую ноль-А паузу, чтобы нервная система приспособилась к сложившейся ситуации. Госсейн был абсолютно спокойным.

Он вспомнил, что споткнулся о какой-то предмет, и, несмотря на темноту, нащупал его за несколько секунд. Ну конечно, искривитель пространства. С крайней осторожностью он дотронулся до каждого из четырех угловых рычагов по очереди. Один из них так и остался в крайнем нижнем положении. Госсейн задумался. Прибор должен подчиняться определенной программе. С одной стороны, он препятствовал правильному функционированию Машины, с другой — транспортировал в отдаленные уголки Солнечной системы, возможно, в ключевые пункты заговорщиков: в штаб, на базу, на склад атомных торпед.

Перед ним открывались самые широкие возможности. Сейчас необходимо выбраться из лабиринта, а там будет видно. Он поднял искривитель на плечо. «Пройду тысячу шагов в одном направлении, — решил он, — потом вернусь и сделаю тысячу шагов в другом. Вряд ли мне придется ходить долго».

Примерно через триста шагов он увидел впереди слабое мерцание. Круто изгибаясь, тоннель сворачивал еще трижды, постепенно приближая Госсейна к невидимому источнику света.

Он подошел к ограждению.

Положив прибор на пол, Госсейн осторожно приблизился к металлическим прутьям, опустился на колени и посмотрел вниз.

Он стоял на краю гигантского котлована. Его покатые стены тускло блестели в свете атомных ламп, расположенных по всему периметру на равном расстоянии друг от друга. Половину котлована занимал космический корабль.

О таком звездолете на Земле могли только мечтать. Рассказать о нем — никто не поверит. Любой здравомыслящий человек отнесется к подобного рода уверениям, как к заявлению внезапно свихнувшегося инженера, который пришел домой после работы над обычным девяностофутовым межпланетным лайнером и сообщил своей жене: «А теперь, дорогая, я беру отпуск на пятьсот лет, нанимаю миллион чертежников и начинаю конструировать межзвездный корабль в две мили длиной».

Звездолет в ангаре был чуть меньших размеров. Горбатый, как акула, он не доставал до потолка всего футов на сто. Рядом мог бы поместиться еще один корабль, но тогда они заняли бы все помещение в милю шириной.

С расстояния в две трети мили Госсейн не мог различить детали, но ясно видел фигурки людей внизу под самым днищем. Он догадался, что они занимаются погрузкой, передавая по живому конвейеру ящики.