Владимир Митыпов - Внимание - неопитеки!

— Не я ли предупреждал вас и всю вашу шайку о том, что с неопитеками обычные средства не годятся! —продолжал кричать специалист, размахивая уже пустой фляжкой. — Если они еще в то время, с голыми руками и ничего почти не зная об окружающей среде, разнесли лабораторию Моллини вместе со всей охраной, то чего от них можно ждать сейчас? Вы хотите применить те же методы, что и против безоружных туземцев в колониях или докеров, вооруженных булыжниками. Но тут вам противостоят существа, любое из которых в десятки раз умнее всего вашего генштаба! Я взывал к вашему благоразумию, я пытался разбудить в вас людей, но вы слишком биржевики, чтобы понять меня. Да, да, все вы трусливые биржевики! Компания боится потерять деньги, генералы боятся потерять дешевые счетные машины, правительство боится запятнать фрак в глазах мировой общественности. Ради бога, без огласки, полицейскими мерами, без шума, да верните нам их по возможности целыми — вот инструкции, которые мы получили! Что вы скажете теперь, дорогой Тадэма? Два вертолета и две сотни людей, и это еще не все! Нет, не все! А этих жертв могло бы не быть, если бы мы с самого начала обработали с воздуха верховья Дизары, чтобы там не осталось ничего живого. Никто не сказал бы нам ни одного плохого слова, даже если бы мы применили там химическое оружие. Люди и неопитеки не могут вместе жить на одной планете, как не возможен симбиоз человека и возбудителя бубонной чумы!

Только тем, что Чатраги был по своему обыкновению пьян, могу я объяснить эту его вспышку. Он уже давно и неоднократно имел возможность убедиться, что все его подобные попытки обречены на провал.

Когда Чатраги, совершенно обессилев, умолк, полковник, до того равнодушно рассматривавший свои ногти, холодно, с расстановкой произнес:

— Господин Чатраги, нас совершенно не интересует, что вы думаете о неопитеках. Нам нужны только факты и ваши знания, а все эти сомнительные политические выкладки, которые вы с такой горячностью изложили мне, не имеют никакого значения. Оставьте их пока при себе.

Чатраги уже успокоился, к тому же в его фляжке не осталось ни капли.

— Факты? — иронически спросил он. — А что, целых двух вертолетов, до отказа наполненных этими самыми фактами, вам не достаточно?

Тут я убедился, что кому попало полковников не присваивают: Тадэма сохранял завидное самообладание.

— На войне без жертв не бывает, — заявил он, каким-то образом ухитряясь глядеть на нас сверху, хотя мы и сидели на одном уровне. — У нас пока еще слишком мало данных о противнике. Завтра на разведку полетят еще два вертолета. Я лично буду поддерживать с ними постоянную связь.

— Может, лучше вам самому полететь? — спросил Чатраги. — На вашем месте я так бы и сделал.

Полковник снисходительно усмехнулся.

— У нас, у военных, — сказал он, подчеркивая последнее слово, — существует такое слово «субординация». Говоря проще: богу богово, кесарю кесарево. Полетит кто-нибудь из лейтенантов.

— Да, кстати, — оживился Чатраги. — У вас есть один очень незаурядный лейтенант. Зовут его Сволч, если не ошибаюсь. Пошлите его.

У полковника на какой-то момент промелькнуло выражение, словно он надкусил лимон.

— Вы не ошибаетесь, господин Чатраги, — сухо сказал он. — У нас действительно есть лейтенант Сволч. Он сейчас отбывает дисциплинарное наказание и поэтому никуда лететь не может.

— Да что вы говорите! — поразился Чатраги. — В чем мог провиниться этот милейший человек?

— Слушайте, Чатраги, — окрысился полковник. — Мои парни университетов, конечно, не кончали, но это вовсе не дает вам права делать их мишенью ваших глупых шуток. Троянский конь! — он зло фыркнул. — Конечно, я его наказал, чтобы он в следующий раз не слушал всяких штатских болтунов. И учтите, если кто-нибудь из них в бою случайно выстрелит вам в спину, я не стану придавать этому большого значения.

Чатраги расхохотался совершенно искренне.

— Дорогой Тадэма, без вашего совета они не додумаются даже до этого.

Полковник холодно усмехнулся и пожал плечами. Я подумал, что с него станется и проинструктировать своих парней на этот случай.

На следующий день рано утром на разведку улетели еще два вертолета, ощетинившиеся пулеметами, как ежи. Из всех иллюминаторов торчали стволы, а когда вертолеты оторвались от земли, под брюхом у каждого я разглядел еще и по две скорострельные пушки среднего калибра.

Полковник, торжественный, в ловко сидящем мундире, сам провожал их, стоя на бетонных плитах площадки. Взлетая, вертолеты подняли такой ветер своими винтами, что вся свита полковника вынуждена была отвернуться, с кого-то снесло фуражку, но Тадэма, прямой, как струна, даже не шелохнулся, продолжая держать под козырек правую руку, пока вертолеты не скрылись за вершинами деревьев. Лишь после этого он торопливо покинул площадку — пошел поддерживать связь с улетевшими.