Леонид Кузнецов - В реке времени

Мои мрачные размышления зеленая лампочка на пульте прервала — замигала, сообщая, что достигнута заданная временная координата. Я на информационный экран посмотрел. Цифры на нем белели прежние: 410.153, но уже без знака минус.

Вот и прибыли...

10 час. 55 мин.

...Создана специальная комиссия по расследованию. Она после осмотра хроноскафа Дрея не сделала никаких определенных выводов о причине исчезновения испытателя. Хроноскаф Кедрина в автономе. Сбоев не наблюдается...

Мне повезло... Мне так здорово повезло, как вряд ли кому из людей в жизни... Вероятность такого везения — одна миллионная, и эта одна миллионная выпала мне.

Первое, что я увидел на переднем обзорном экране, — это серый день и темные силуэты деревьев. Очевидно, хрон попал на вершину какого-то холма или небольшой горы. Недалеко, метрах в десяти, торчал столб, к которому был привязан человек. Он сидел, прислонившись к столбу спиной, бессильно опустив связанные сзади руки. Наверное, он дремал, но хрон выходит из времени с негромким хлопком, поэтому глаза человека смотрели прямо на меня. Какие-то странные, пустые, равнодушные глаза... Я узнал Дрея.

Все-таки хронофизики промахнулись, или аппаратура забарахлила. Дрею на вид было, как я определил, лет пятьдесят, если не больше, значит, для него прошло лет десять-пятнадцать. Лицо у него стало таким темным. Длинные косматые волосы и борода — седые. Весь он выглядел очень усталым и измученным. Какая-то шкура на его сильном теле представляла весь костюм. Но несмотря на такой странный вид, Дрея я узнал сразу.

Видимо, досталось ему за эти годы. Наверное, уже и ждать перестал, а может быть, сразу решил не ждать. Вероятность попадания очень маленькая, и он прекрасно это понимал. Но почему он здесь? Почему связанный? Долго ли сидит? Неужели казнить его собираются или уже казнили?

Эти вопросы теснились в моей голове, пока я открывал люк капсулы.

Время-поле при открытом люке не нарушалось. Можно даже высунуть голову... Но стоило бы только мне выйти из хрона, как разорванное поле выбросило бы капсулу обратно туда, откуда она появилась. А если бы Дрей залез в хрон, то он выбросился бы в наше время вместе с ним. Ну и со мной, конечно...

Вот это мне и предстояло сделать, и только странный взгляд постаревшего Дрея смущал меня.

Я могу ему помочь освободиться, если кину перочинный нож, который, к счастью, валялся в кармане моего комбинезона. Но сначала нужно было установить с Дреем контакт. А для этого надо высунуть голову в открытый люк, через время-поле поговорить с Дреем.

Я посмотрел в круглый проем открытого люка: виднелись серые сплошные тучи и ветка какого-то дерева, рядом с которым и вышел из времени хроноскаф.

Мгновение я помедлил. Страшно совать голову в неизвестное. Вдруг ее оторвет или она лопнет от излишка времени?..

Но я отбросил дурацкие мысли, набрал воздуху в легкие, закрыл глаза и, как в воду, нырнул...

Гудение, которое постоянно звучит внутри хрона, пропало. Я услышал шелест листьев, и свежий воздух с целой гаммой запахов ударил мне в ноздри. И ничего страшного не случилось.

Открыв глаза, я сразу столкнулся со взглядом Дрея. Тяжелым, насквозь пронизывающим... Как мне показалось, он узнал меня или, если не узнал, то догадался, что это за ним прибыли.

На всякий случай я сказал:

— Дрей! Это я, Кедрин! Узнаешь?

Дрей молча смотрел на меня. До него было метров восемь. Сомневаюсь, чтобы он не услышал.

И тут он что-то сказал, вернее, спросил, но на каком-то странном языке. Смысла сказанного я не понял, только то, что это был вопрос, догадался по голосовым интонациям. Но о чем он спросил? Неужели он забыл русский язык? Или, может быть, он изменился, когда вылетел из своего реального времени? Была такая гипотеза, что при пересечении времени-поля происходит перестройка всех атомов организма, а соответственно, и его сознания. Конечно, не физическая перестройка, в этом случае из хронов всякие чудища выползали бы. Скорее всего, какие-то изменения сознания или мышления, связанные с переходом из одного времени в другое. И эту гипотезу должны были проверить мы — испытатели. Но я, вернее, моя голова, находится в другом времени, и никаких изменений в ней не заметно. Значит, Дрей изменился оттого, что прошло много лет между его появлением в этом времени и моим. Так много, что он забыл родной язык.

Но я ошибся.

Сухо кашлянув, Дрей сказал:

— Долго же я вас ждал.

— Сколько?

— Точно не могу сказать, но лет десять будет.