Константин Бояндин - Этап

Смешно, конечно, но Николаев сам взялся вести дневник. Вначале просто записывал события и даты, чтобы не забыть. Хотя некоторые, по уму, стоило бы забыть. Потом раздобыл тетрадь в кожаной обложке, чтобы в кармане держать и не пачкать, и записывал уже подробнее. Записывал, сидя у себя в комнате, так, чтобы остальные не видели – стеснялся.

– Извини, – Мария однажды застала его за этим занятием. – Не буду мешать. У нас все дневники ведут, представляешь? Все-все, даже дядя Миша.

Ну и, обычно по субботам, дядя Гоша с дядей Мишей устраивали культурные мероприятия. Разные. По завершении третьего такого, считая давешние шашлыки на Дашин день рождения, Георгий Платонович пыхнул пару раз трубкой, и объявил.

– В обычное время, послезавтра в два-три часа ночи. Завтра готовьтесь, вот план, – и протянул всем распечатанные схемы, как себя вести и куда идти. – Федя звонил, говорит – будет «Ковчег». Может, «Буря столетия», но, скорее всего, «Ковчег». Мы готовы к обоим сценариям. Парни у нас хорошо потрудились, – он указал на Валерия, Степана и Жору, и те засияли, что твои пятаки.

Мария застонала.

– Терпеть не могу воду, – пояснила она Николаеву. – Я раза три в жизни тонула. Это, значит, океан поднимется, меньше чем за ночь, да так, что все затопит. Хуже только «Глина господня», или «День триффидов».

– На чем людей спасать будем? Есть корабль?

– Лодки, – поправила она. – И воздушные шары, на всякий случай. Дядя Гоша как-то раз дирижабль устроил, так мы им чуть не сто лодок тащили потом. Главное, самим найти, куда деться, паника будет та еще. Ну все, сегодня начинаем собираться.

Собираться начали обстоятельно. Настолько, что Кошка встревожилась – куда это они, на ночь глядя? Пришлось то и дело убеждать ее, что люди не уходят, просто готовятся к концу света, и тот будет послезавтра.

– Черт, Кошку тоже нужно будет нести, – задумался Николаев. – Она ведь смирно сидеть не будет.

– Клетка, – предложила Мария. – Котоноска. Таких полно продается. Главное, так ее нести, чтобы пристегнуть можно было, и в герметичный мешок сунуть, чтобы не утонула.

– Она там не задохнется?

– Ненадолго закроем, не успеет. Главное, нам самим собраться, и все спрятать, чтобы не промокло.

Вечером Николаев пару раз съездил с обеими дамами в магазины, прежде чем Мария не сказала, что все есть, можно упаковываться.

В остальном жизнь шла, как обычно. Настолько, что Николаеву стало сильно не по себе. В обед следующего дня он вышел погулять – уже все было готово. Машины придется бросить, сказал дядя Гоша. Не сможем забрать. И двенадцатого будет трудно искать, хуже нет, когда «Ковчег» или «Буря столетия» – такое творится, что какие уж там поиски. Потом, в таких случаях выживают чаще всего те, кто других из лодки сумел выбросить. Героев среди таких не попадалось.

В четыре часа Николаев вернулся домой. Все уже готово, все собрано. Все проверено, вчера и сегодня, вещи собраны, одежда готова. Можно выступать в любой момент, а любой момент будет в восемь.

– Где Даша? – поинтересовался Николаев, обнаружив, что нет ни Дашиных вещей, ни ее самой.

– Уже на месте, – Мария вышла из гостиной. – Заодно свои карточки раздаст. Через три часа нам выходить, с бабушкой я уже рассчиталась.

Николаев отчетливо ощутил, как рассудок куда-то уплывает. О чем она говорит?!

– Сережа, – Мария взяла его под руку, и в голове стало чуть спокойнее. – Они не знают, понимаешь? А если им скажешь, в лучшем случае посмеются. Мы уже спасаем людей – не своими силами, нет у нас столько сил. Жора всю неделю капал на мозги администрации города, и спасательные средства развозил. С твоей помощью, кстати. Мы делаем, что можем. Без нас не выжил бы никто. Мы спасем сейчас несколько десятков тысяч, может – сотню, если повезет.

Она посмотрела в его глаза.

– Переодевайся, – она поцеловала его. – Сначала – в душ, потом переодеваться. Тебе помочь?

– Помочь, – согласился он.

...Она проводила его из душа в комнату и задержалась в дверях. Вопросительно посмотрела. И он понял.

– Останься, – попросил он. Мария едва заметно кивнула, прикрыла дверь плотнее и задернула шторы.

Часы – светящийся циферблат, Мария специально поставила – намекали, что через двадцать пять минут нужно выходить.

Как в ту ночь после боя, он лежал, и радовался ее теплу, запаху ее кожи и волос.

– Знаю, – она поцеловала его. – Еще пять минут. Они ничего не решат, а мне нужно. И тебе нужно.